Искусительная маленькая воровка

Бьюсь об заклад, ему приятно видеть перед собой парня, который чуть было не одержал верх над неприкасаемым, в таком непотребном виде. Он внимательно наблюдает за мной, он хочет прочитать меня, хочет выведать волшебный секрет, который оправдает то, что он поддался такому, как я. Подонку, с которым даже ему не по себе, который недостаточно хорош, чтобы пригласить его дочь на танцпол…

Но ведь и его собственный сын оказался недостаточно хорош, чтобы занять место рядом с сестрой.

А танец все равно будет моим.

Просидев так черт знает сколько времени, Райо Ревено снова качает головой.

– Скажи-ка мне кое-что, – начинает он.

– А что я получу взамен?

Он приподнимает бровь, фыркает, берет с коленей черный пульт, который я не заметил раньше, и зажимает между пальцами. Глядя мне в глаза, тычет в кнопку, и моя шея вспыхивает, мышцы дергаются, зубы трутся друг о друга. Вкус меди наполняет рот, и я прикусываю язык. Не издаю ни единого звука, приученный терпеть боль, как гребаный мазохист.

Он нажимает на другую кнопку, и удары усиливаются, электричество проходит сквозь меня, сотрясая каждую клетку, вены на руках пульсируют и надуваются, в груди низко урчит.

Затем он смягчается.

Мое тело падает вперед, с висков капает пот, просачиваясь туда, где, должно быть, открытая рана. Капли попадают в глаза, и я вынужден быстро моргать, чтобы рассеять туман.

Делая долгий, мучительный вдох, плюхаюсь на пятки, плечи опущены, руки висят, но левый уголок моего рта приподнимается, когда я этого хочу.

Ревено пытается бороться с эмоциями, на лбу у него появляется странная морщинка. Он наклоняется вперед и упирается локтями в колени, чтобы скрыть это.

– Почему человек, которого я знал всю свою жизнь, который по собственной воле поклялся защищать мою дочь и служить ей до последнего вздоха, отвернулся от нас из-за какого-то ничтожества?

– Откуда мне знать, – выплевываю я.

На этот раз его глаза превращаются в точки. Я знаю, что он слышит обвинение в моем тоне – я специально добавил его.

– Ты себе не помогаешь, парень. Такое ерничество не принесет тебе ничего хорошего. – Он откидывается на спинку стула и подносит бокал к губам, чтобы сделать маленький глоток. – Ты проиграл, так что можешь рассказать мне то, что я хочу знать.

От его улыбки у меня учащается пульс, и я выбираю тему, которая ему точно понравится.

– Где она?

Он удовлетворенно скалит зубы.

– Уехала. И ты не сможешь до нее дотянуться, каким бы ловким себя ни считал. Ты просто мальчишка, которому еще многому предстоит научиться. Не то чтобы у тебя есть шанс, так что говори.

Уехала. И ты не сможешь до нее дотянуться.

Он провалил мой последний тест, и провалил его конкретно.

Кивнув, провожу языком по зубам, ощущая вкус крови. Сплевываю и возвращаю взгляд к нему.

– Кое-кто причинил боль твоей дочери.

Его челюсть дергается от правды.

– С ним разобрались.

– Я разобрался, – рявкаю я, и его губы кривятся. – Не забывай об этом, черт бы тебя побрал.

– Ты хочешь трофей?

– Я его уже взял.

Он вскакивает на ноги и подлетает ко мне, теряя контроль.

– Ты никогда не получишь ее! Тебе повезло, что ты все еще дышишь. Думаешь, ты можешь вторгнуться на мою территорию и вытворять все это дерьмо без последствий?! – Он бьет меня наотмашь.

Моя челюсть сделана из камня, и я выдерживаю его взгляд.

В нем закипает гнев, он хватает меня за шею, намереваясь задушить, но железное кольцо не даст это сделать.

И не только оно, потому что по его глазам я вижу, что у него в голове звучит голос его девочки, умоляющий не делать этого.

– Ты выбрал не тот круг, в который можно проникнуть, парень. Говори, что заставило Сая предать свою единственную семью, которую он когда-либо знал! – требует он, отпуская меня.

Я хрипло смеюсь и поднимаюсь на ноги, игнорируя боль в конечностях. Наручники врезаются в кожу, и я напрягаюсь сильнее, позволяю металлу оставить глубокие следы.

Он молчит, ожидая.