Искусная ложь

- Борьба, принцесса? Он стягивает брюки и скидывает их. И я чуть не упал в обморок. Его шея, его грудь, его плоский живот. Материал его боксеров самым греховным образом облегает верх его толстых бедер, но они получают лишь мгновение моей признательности. Очертания его члена тоже могут светиться. Он пульсирует, говорит со мной. Он говорит мне, что там можно найти часы удовольствия. Я облизываю губы, когда Беккер крадется ко мне, останавливаясь достаточно далеко, чтобы я все еще могла любоваться выпуклостью, которую он набирает. Я хочу потрогай это. Я хочу чувствовать, целовать и ласкать его. Сейчас, завтра, послезавтра и послепослезавтра. «Вставай на колени», - выдыхает он мне в лицо, кладет ладони мне на плечи и толкает меня вниз. Ему не нужно очень стараться. Я охотно скатываюсь по стене, пока не сталкиваюсь лицом к лицу с пахом Беккера. «В свободное время» , - говорит он, приподнимая мое лицо, чтобы увидеть его, и кладет руку на стену позади меня. 'Как сейчас.'

Мои пальцы скользят красный пояс своих боксеров быстрее, чем мой глаз упадет обратно к его промежности, и они перетащив материал вниз его мускулистых бедер в быстрой последовательности. Чудо, что мужское достоинство Беккера свободно, кончик почти задевает мой нос.

«Разве ты не слышишь меня, принцесса?» Он берет себя в руки и отступает, затем скользит мокрой от спермы головкой по моим губам. – Я сказал сейчас. Соси. Давление его твердости давит на мои губы за долю секунды до того, как мой рот открывается, и я практически проглатываю его целиком, хватая его за задницу и толкая вперед. 'Сукин сын.' Его шокированный лай только подбадривает меня. Я впиваюсь ногтями в его плоть и отстраняюсь, обводя языком кончик, прежде чем снова взять его полностью. Я никогда не любила делать минет. Вкус, ощущение удушья, но это. . . Член Беккера? Я не могу насытиться. Мне мало.

«Милая мать гребаного бога». Его свободная рука находит мои волосы и болезненно тянет их, борясь с моими локонами. «Помедленнее».

Я не уверена. Не планируй и дальше. Я колюсь и сосу, как голодный лев, решивший применить пытки, чтобы посоревноваться со своим собственным. Я уверен в победе. Его резкое дыхание говорит мне, что я, возможно, уже выиграла. Высвобождая одну когтистую руку из его задницы, этой чертовски восхитительной задницы, я пробираюсь между его ног и нахожу его яйца, наслаждаясь хныканьем и стонами, прежде чем упиваться более удовлетворяющим звуком пронзительного визга. Я хватаюсь. Наверное, слишком сильно, но постоянные твердые движения моего рта по его тугой плоти достигают идеального сочетания удовольствия и боли. Его тело дрожит от удовольствия и напрягается от восхитительной боли между ними. Он распутывается передо мной. Я быстро почувствовала себя к звукам и ощущениям от него, изменив свое прикосновение с мягкого на грубое. Я глажу и щекочу его тяжелый мешок, а затем крепко сжимаю его. Я провожу гладкими губами вверх и вниз по его члену и округляю его твердым прикусом - не слишком сильно, ровно настолько, чтобы он напрягся от неуверенности.

«Черт, Элеонора. Как, черт возьми, ты это со мной делаешь?

Я смотрю, чтобы видеть его глаза сжались и закрыты. Вернемся к тебе, Хант.

'Ты . . . Блядь. Блядь, блядь, блядь, блядь ». Его голова опускается, а с его влажного лба стекают капли пота. Он трясет головой, разрываясь, стиснув зубы и издавая грубый вопль. Затем он начинает биться в конвульсиях, его живот сгибается, чтобы контролировать захватывающие его ощущения. Он идет. Моя хватка за его яйца ослабевает, и мой язык расслабляется, моя рука начинает работать в унисон с моим ртом. 'О Господи.' Он разбивает стену надо мной кулаком, затем откидывает голову и кричит в потолок, взывая о помощи к богам. Он сходит с ума. Он рушится. «Я, блядь, ничего не вижу». Его голова безвольно опускается и неконтролируемо крутится, его бедра теперь принимают собственные мысли и встречаются с моим приближающимся ртом. `` Я иду '', - он штаны. «Я, бля, иду». Он грубо отталкивает меня от себя и берет верх, его рука срочно летает по его стволу. Моя спина упирается в стену, мои легкие кричат, чтобы вдохнуть, когда я вздрагиваю, потея и задыхаясь. А потом он кончает длинными горячими рывками, стонет и направляет свои выделения на мою грудь. Я принимаю все это, закрывая глаза и растворяясь в твердой стене позади меня, чувствуя, как его тепло скользит между моими сиськами, вниз к моему животу.

«А-ебаные мужчины», - задыхается Беккер, упав передо мной на колени и хлопнув ладонью по моей груди. Затем он следит за тем, чтобы каждый дюйм моего тела был покрыт его сущностью.

Опустив подбородок на грудь, я смотрю, как его рука с легкостью скользит по моей коже, и, чувствуя, как он смотрит на меня, смотрю сквозь ресницы. Он полуулыбается, показывая проблеск этого мальчишеского обаяния. И я улыбаюсь в ответ. «Ты долбаная дьяволица, Элеонора Коул».

«А ты, - пыхчу я, - гребаный святой».