Искусная ложь

От осознания того, что она влюбилась в своего мужа, Фейт поначалу хотелось умереть. Это надо же было додуматься — влюбиться в Дэна Райена! Кто она такая?! Вовсе не писаная красавица и не наследница бриллиантов. Какой шанс на то, что он полюбит ее? Нулевой шанс. Этого шанса вообще нет. Такому мужчине, как Дэниэл Райен глубоко начихать на то, что о нем думают такие женщины, как Фейт. Вот если бы она обладала модельной внешностью и на счетах в банках у нее были баснословные суммы, тогда, может быть, в их любви и была бы взаимность. Но и это еще не факт. Ведь не любил же он своих моделей. Он просто спал с ними. Вот и с ней, со своей женой, он просто спит и еще пытается ужиться под одной крышей ради ребенка, но он ее не любит.

Конечно, обидно осознавать, что твоя любовь навсегда останется безответной, но Фейт обнадеживала себя тем, что она — жена Дэна Райена, а те, другие девицы, которые стараются залезть ему в брюки, никто. Всего лишь любовницы? А может, и просто сгорающие от желания к нему женщины. Но им не на что рассчитывать. Фейт не допустит связей Дэниэла с другими женщинами, по крайней мере, пока она замужем за ним. Она будет беречь свою любовь и то, что сложилось между ними за эти три дня, что они провели в Ирландии.

Фейт пообещала себе, что в США вернется совсем другим человеком. И она сделает все возможное и невозможное для того, что их брак стал действительно идеальным, даже без любви.

— Так я жду ответа, Дэн Райен, — сказала Мария, грозно глядя на Дэна — Нам с Робом собрать вещи и уехать?

Фейт встрепенулась.

— Что ты говоришь, Мария? Никуда вы не поедите, понятно? Да я вас просто не отпущу! Мы будем рады, если вы составите нам с Дэниэлом компанию. Правда ведь, родной мой? — с нажимом проговорила она и толкнула мужа в бок.

Тот натянуто улыбнулся и сказал:

— Конечно, малыш. Пусть они остаются, раз уж все равно приехали…

— Дэниэл, ты говоришь так, словно хочешь, чтобы они подхватили руки в ноги и убежали прочь отсюда! — обвиняюще заявила Фейт и добавила: — Но учти, если Роб и Мария уедут, я уеду вместе с ними. Будешь проводить медовый месяц в одиночестве!

— Малыш, медовый месяц должны проводить только муж и жена. Вдвоем!

— А зачем же тогда ты их пригласил? — наседала Фейт.

Дэн смутился. Не говорит же ей правду? Это поставит под угрозу провала все его планы мести.

— У меня было минутное помешательство рассудка, — пробормотал он.

— Вот теперь и отвечай за него сам! А Мария и Роб остаются в Дун-Лэаре! — с этими словами Фейт подхватила Марию под одну руку, Роба под другую, и они втроем направились в гостиную.

Мария бросила на него гордый взгляд, явно кричавший: «Ну, что, съел?!». Роб бросил на друга сочувствующий взгляд и даже попытался развести руками, чтобы высказать, как удивлен. А Фейт лишь обернулась к мужу и спросила своим обычным спокойным голосом:

— Ты так и будешь стоять тут? Попроси мистера О’Генри отнести вещи наших гостей в их комнату. Будь так любезен, пожалуйста.

Свои слова она сопроводила игривой улыбкой, за которую Дэниэл готов был ее придушить, и исчезла из комнаты в сопровождении гостей. Пообещав себе, что проучит ее вечером, Дэниэл поплелся исполнять ее просьбу. Если эту просьбу можно было назвать просьбой. Скорее, это был приказ.

Черт возьми, до чего он докатился? Выполняет приказы своей жены!

***

Дэниэл, конечно же, попросил перенести вещи Марии и Роба в их комнату. И, естественно, ему пришлось смириться с тем, чтобы они прожили в его коттедже в Дун-Лэаре почти две недели. Да и как он мог отказаться? Фейт заявила с таким самодовольством, что уедет, если он выгонит ее новых друзей, что Дэн ей поверил. И он знал, что его безрассудная женушка именно так и поступила бы. Тут и к гадалке не ходи, все итак понятно.

Какой черт дернул его за язык, когда он приглашал Марию и Роба провести с ними две недели в Ирландии? Раньше ему казалось это забавной идеей, лишь напоминанием, что он здесь только ради мести. А сейчас ему хотелось быть лишь с Фейт. Наедине! Чтобы он мог целовать ее, обнимать, заниматься с ней любовью день напролет. И чтобы никто слова ему не сказал!

Как же все так быстро изменилось? Он лишь хотел отомстить, заставить Фейт полюбить его, полюбить безудержно, безнадежно, неистово. Полюбить, но ясно осознавать при этом, что он никогда не сможет ответить ей взаимностью. Вот, самая высшая месть. Расплата для нее. Но как так получилось, что за последние дни он и сам забыл, зачем привез ее в Ирландию? Он ни о чем не мог думать, кроме как заманить жену в постель.

Дэниэл догадывался, что Фейт уже любит его. Возможно, полюбила еще в Нью-Йорке или даже еще раньше. Но она любила его. Любила своего мужа, которого зареклась ненавидеть. Когда они провели в постели в Нью-Йорке почти целый день, она сказала, что он должен обещать, что больше не дотронется до нее.

Дэн, как сейчас помнил, Фейт приподнялась с кровати, отвернулась от него и сказала:

— Этого не должно было произойти…

— Не должно было, — подтвердил Дэн, перебив ее, — но все-таки произошло. И с этим ничего не поделаешь, малыш.