Искусники

– Вы что, сговорились, решили надо мной подшутить?

Сэм едва слышала его слова.

– Арт Фиш? Он называет себя Арт Фиш?

– Собственно, удобнее говорить Арти Фиш[20], – сказал Адриан, выходя из кухонного уголка с большим куском мацы.

– Адриан, – оборвал его Фец.

Тот пожал плечами.

– Да ладно, ты же им сам собирался рассказать.

– Фец, ты будешь разговаривать с этим человеком или нет? – сказала Роза, все еще державшая трубку.

Фец взял трубку из ее рук.

– Алло, – осторожно сказал он. А потом долго слушал, ничего не говоря.

Адриан подошел к столу, держа в одной руке мацу, а другую подставив снизу, чтобы крошки падали в ладонь.

– Я знаю, он собирался вам рассказать, когда закончится обработка данных.

– Что рассказать? – спросила Роза.

Фец закрыл трубку рукой и сидел в полнейшей отключке.

– Звонил Арт Фиш, – в его голосе звучало удивление. – Ведь я ему говорил, что нас не будет дома какое-то время. Он не должен был появляться.

– Только вы ушли, он и появился, – сказала Сэм. – Может быть, он думал, что еще вас застанет. А не скажешь, все-таки, – она поставила локоть на стол и оперлась на него, – почему он называет себя Фиш? Не говоря уже о том, кто он такой, и вообще – он это или она, а к тому же почему, сказав, что данные Кили обрабатывает программа, ты на самом деле дал их кому-то… – Тут она остановилась, и посмотрела на Адриана. – Арти Фиш?

Адриан хихикнул.

– Клево, правда?

– Арти Фиш? – обиженно спросила она Феца. – Ведь это не тот самый…

Тут и до Розы дошло.

– Что ж, это должно было когда-то случиться. Но, господи, назваться Арт Фиш? Что плохого в старых добрых именах? Например, Франкенштейн?

* * *

– Собственно, – сказал Фец, откинувшись в кресле и положив ноги на кофейный столик, – мы все его сотворили, все вместе.

Сэм лежала на диване, рядом с Розой, свернувшись калачиком и сплетя пальцы. В голове у нее крутилось откровение Феца, свыкнуться с которым, казалось, никогда не удастся.

– Сеть с самого начала была достаточно сложной системой, – говорил Фец с отрешенным видом. – Я склонен предположить, что начало изменениям положила консолидация многих функций во всем нам известный инфолайн. Но, скорее всего, ничего бы не произошло, если бы входящая информация не превысила, так сказать, критическую массу.

– В смысле? – спросила Роза.

– В смысле вирусов, программ с «прицепом», всплывающих окон, которые втискивались повсюду, где было для них свободное место. И хакеров, которые изыскивали любую возможность для сжатия информации и уменьшения объема программ. Эти хакеры создавали такую возможность там, где ее до этого не было: используя виртуальные пространства между битами информации, затем – пространства между этими пространствами, а потом и между ними.

– Между двумя точками всегда лежит еще одна точка, – сказала Роза. – Это факт из элементарной геометрии. Даже я его усвоила, хотя и ненавидела геометрию. И еще мне нравился один парадокс. Чей-то там, не помню названия, доказывающий, что движение вперед невозможно. Вроде, ляг, расслабься, ведь все равно двигаться некуда.

Фец улыбнулся.

– Из этой же области – фракталы. Возьмите прямую и сложите ее пополам. Потом каждую половинку тоже пополам. Все получившиеся сегменты – еще раз пополам, и так до бесконечности. В результате можно получить фантастические снежинки и барочные морские пейзажи…

– …и великолепные узоры-пейсли, – пробормотал Адриан.

– …а если опуститься на несколько уровней во фрактал, то обнаружишь, что там воспроизводится общий узор всего фрактала. То есть меньший фрактал, стоящий дальше от того фрактала, который ты рассматриваешь, содержит всю информацию о большем фрактале. Миры внутри других миров.

Роза рассмеялась.

– Разговор приближается к порогу моего понимания. Я хакер, а не философ.

Фец повернулся и посмотрел на нее.

– Подходящее слово – порог. Все то, что мы привнесли в сеть, стало причиной превышения некоего порога. После чего должен был наступить хаос, но этого не произошло. Или все же произошло, но не в том смысле, какой обычно вкладывают в это понятие, потому что сеть продолжала находить место всем нашим запросам и требованиям, ведь она была создана с целью размещения информации. А когда она достигла предела насыщения, у нее было два выбора – рухнуть или продолжать размещать информацию дальше, приспособиться. Она сделала и то и другое. Первой стадией было преодолеть катастрофический барьер. Второй – восстановление, а так как сеть запрограммирована на приспособление и размещение, она и пошла по этому пути. Но единственным способом приспособления было преодоление предела. Установление нового предела, а при достижении его – вновь преодоление катастрофического барьера, восстановление, стремление к новому пределу. И так далее.

– До бесконечности, – без выражения сказала Сэм. – Как фрактал, только растущий снизу вверх, а не сверху вниз. Порожденный хаосом.