Искусники

Мужчина по-прежнему жег свою гитару. Или жег заново. По его фигуре пробежала рябь, и Гейб понял, что видит перед собой голографическую запись, причем очень старую.

– Сейчас все равно не время для рассказов, – сказал он, помолчав. – Я прикрылся, как смог. Теперь он найдет только рекламу, ничего больше, но нам придется довольно надолго расстаться.

Он снова замолк, сплетя свои пальцы с ее. Как все реалистично – можно было ощутить, что ее ладонь вспотела, даже почувствовать фактуру пальцев, тепло кожи. Гейб попытался вспомнить, когда выпустили такие новые виртукостюмы с усовершенствованными сенсорами. Раньше ощущения никогда не были столь живыми – только достаточно достоверными, а сознание дополняло их недостающими штрихами, руководствуясь визуальными образами. Обычно так и происходило, если ты отдавался на волю воображения. Собственно, без этого по-настоящему хорошего видео не получалось, даже рекламы…

Еще через некоторое время он понял, что снова говорит вслух, не осознавая этого. И уставился на языки пламени, лизавшие гитару.

– Я дала тебе две порции «Страны лотоса», напитка с небольшим галлюциногенным эффектом, просто чтобы ты перестал выглядеть таким зажатым и напряженным. Не знаю, сколько еще в тебя влили там, внизу, но, похоже, сильнее ты в жизни не накачивался.

Нахмурившись, он повернулся к девушке и вздрогнул. Это была не Карита.

– Ты хоть помнишь, что с тобой происходило с того момента, как ты сюда зашел? – спросила его Джина. Немного подождала, потом ответила сама. – Не думаю.

«Внимание, – раздался голос Марли у него в голове. – Это не симуляция».

– Поздновато предупреждать меня об этом, – пробормотал он.

– Поздновато? – Джина безрадостно рассмеялась. – Да позднее, верно, и не бывает. – Глаза ее зияли двумя черными провалами, и Гейб понял, что Джина приняла еще большую дозу, чем он. – Теперь стало намного проще работать со звуком и видеорядом, поэтому теперь очень мало чего осталось реального. Мы изобрели более быстрый и верный способ реально получать нереальный опыт. Не понимаешь, о чем я говорю, да?

– Я даже не понимаю, о чем сам говорю, – честно признался он.

– Ладно, главное не опускаться ниже из той тупосферы, куда мы залетели. – В дверь просунулась видеокамера, медленно обвела всю комнату, снимая общий план, и снова исчезла. – Вот, видишь, – продолжила Джина. – У Вальжана договоренность – не со мной, – что все его вечеринки записываются и потом транслируются. Тут даже в туалет нельзя сходить, укрывшись от долбаных зрителей. И потом все это распространяется на чипах «Богатые и известные». Публика где-нибудь в Канзасе покупает их, вставляет в свои консоли с плоскими мониторами или видеошлемами – если такая штука у них в Канзасе водится, – и оказываются в самой гуще вечеринок, на которые в действительности у них нет ни малейшего шанса попасть. А знаешь, откуда ноги растут? Откуда взялась такая идея?

Гейб покачал головой. Что бы это ни было, отчего его так вело, теперь выдыхалось из организма, между пиками отмечались теперь явные провалы. Желудок словно жгло каленым железом.

– Когда-то существовали такие телешоу с танцующими ребятами, еще в древности, когда экраны были только необъемные и вообще даже черно-белые, когда на телевидении работало всего две-три компании на двух-трех каналах, которые можно было поймать в любом городе. Звучал какой-нибудь новый хит, ребята танцевали, а солист или группа делали вид, что исполняют эту песню, шевеля губами. Перед камерами было не больше сотни людей, но зато миллионы по всей стране танцевали вместе с ними, воображая, что они тоже находятся там.

– Угу, – вежливо согласился Гейб. Он попробовал представить себе картину, о которой она рассказывала, но смысла пока не улавливал.

– Позже музыка начала за что-то бороться, – продолжила она рассказ немного более спокойным тоном. – Идеи проникали в музыку, а музыка воплощала собою идеи. При выпуске новых альбомов исполнители заявляли: «Мой альбом направлен против того-то», – или: «Мой альбом – в поддержку того-то». Потом кому-то из исполнителей даже пришла светлая мысль на свои сверхприбыли кормить голодных. Ты, может, этого уже и не помнишь. Сейчас никто больше так не делает. Теперь они снимают голодных на видео и называют это то ли «нищее порно», то ли «трущобное порно», точно не помню. И вот, значит, у них выходили альбомы, которыми они боролись и за то, и за это, но в конечном итоге все они боролись друг против друга за место в старом добром хит-параде. Десятое место с особой отметкой, четвертое место… На самом деле все им было по барабану, совершенно по барабану. К примеру, говорили о некоем «мире во всем мире», а как устроен мир – даже себе не представляли, ни чуточки, витали себе где-то. Желали спасать этих проклятых китов, а сами даже не жили в реальном проклятом мире.

Она убрала дреды назад со своего высокого гладкого лба, таким резким и решительным движением запустив в них пятерню, что Гейб со страхом подумал: сейчас оторвет.