Искусница

— Вот этим-то и плохо бездумное пожирание всего, что видишь, — философски заметил Моревиль. — Ладно, я тебе попробую описать. Червяк проделывает в яблоке ходы. Так и Кохаги. Он проделывал ходы. Они были нужны самому Кохаги, но абсолютно не были нужны всему остальному человечеству. Тем не менее ходы остались. Они сплелись в особый мир. Ты находишься в этом мире. Я нахожусь в этом мире. И еще куча парней, которым не повезло, и толпа бабенок, которым не повезло еще больше. Все мы здесь и не знаем, как выбраться.

— Хочешь сказать, что скороход ходил подземными путями?

— Все гораздо хуже, — ответил Моревиль. — Ты потом поймешь. Кохаги протоптал новые дороги в Истинном Мире. Это что-то вроде подвала, если угодно.

— И здесь постоянно идет дождь, — предположил Евтихий.

Моревиль шумно фыркнул.

— Дождь? Наименьшее из здешних зол! Здесь постоянно идет война. Понял теперь, солдат?

Евтихий медленно покачал головой.

— Почему?

— А кто его знает — почему… Не нами заведено, — Моревиль пожал тяжелыми плечами. — Не нам и заканчивать. Это подвал человечества, солдат. Идем, отведу тебя к ребятам. Как тебя зовут-то?

— Евтихий, — сказал Евтихий.

— Уже сражался, а?

— Да.

— Ну вот, я и вижу: хороший солдат. Идем, давай руку. Здесь всех поначалу тошнит, потом привыкнешь и все пройдет.

Евтихий вцепился в руку Моревиля, чтобы не упасть. Вместе они выбрались на дорогу и заковыляли под дождем в ту сторону, где виднелся дымный столб от костра, каким-то чудом горевшего на поляне.

* * *

Крепость была совсем небольшая. Она стояла на холме, окруженная полями: когда-то там выращивали пшеницу или рожь. Переломанные черные колосья были втоптаны в грязь. Озера темной глины окружали холм. Крепостные стены, сложенные из камней на высоту в полтора, а кое-где и в два человеческих роста, зияли дырами, наскоро залатанными: защитники закрыли бреши бревнами или просто залепили комьями глины.

Обломки таранов, сгоревшие палатки, даже непогребенные трупы валялись на поле и на склоне холма. В нескольких местах на камнях остались черные потеки — там во время штурма на головы атакующих проливалась горячая смола.

Осаждающих на поле перед крепостью было человек пятьсот. Палаток десять-двенадцать выделялось на плоской равнине.

Над кострищем — одним из множества — имелся навес; его окружали телеги: Евтихий насчитал пять и еще две поодаль.

Возле костра возилась костлявая женщина с лошадиным лицом, Она помешивала палкой в котле и время от времени стряхивала серую пену на землю. У нее были острые скулы, а из-под платка выбивались жесткие волосы грязно-желтого цвета.

Глянув искоса на Евтихия, Моревиль хохотнул:

— Здесь водятся и посимпатичнее. Одна — вон в той палатке.

— Это твоя палатка? — спросил Евтихий.

— Моя. И девчонка, которая внутри, — тоже моя, — предупредил Моревиль. — Впрочем, я ей не препятствую, лишь бы ко мне возвращалась. Только она все время ревет. Скучная.

— Ясно, — сказал Евтихий.

Моревиль почему-то рассердился:

— Что тебе ясно?

— Если бы я был девчонкой и оказался здесь, я бы тоже все время ревел, — объяснил Евтихий. — Впрочем, я и так едва удерживаюсь.

— Отсюда нет выхода, — сообщил Моревиль. — Поэтому постарайся устроиться как можно лучше. Ты здесь навсегда. До смерти, понял?

— А что там, за крепостью? — спросил Евтихий.

— Там заканчивается наш тоннель, — объяснил Моревиль. — Тупик. Если в другую сторону идти, найдешь просто второй тупик, и все.

— В каком смысле — «тупик»? — не понял Евтихий. — На что он похож?

— На что, по-твоему, похож конец света? — пробурчал Моревиль. — Каждый из нас в свое время пытался выйти наружу. Но там ничего нет. Вообще ничего, даже неба. Темнота и никакого прохода. Просто тычешься в стену… но понимаешь, что это не стена. Нечто большее. Пока сам не увидишь, не поймешь. Через это все прошли, и никто не верил.

Он покачал головой, недовольный тем, что вынужден рассуждать о таких непонятных и неприятных вещах.

— А зачем мы осаждаем крепость? — не унимался Евтихий. — Разве здесь не найдется занятия поспокойнее?

— В каком смысле — «поспокойнее»? — нахмурился Моревиль.

— Мы ведь, по твоим словам, застряли здесь до конца жизни… Неужели не существует более приятного способа проводить время?

Моревиль подумал немного, а потом ответил:

— Ты слишком много рассуждаешь, Евтихий. Эту крепость нужно взять, вот и все. Она уже дважды бывала нашей, а потом всех нас оттуда вышибли. Мы бы взяли ее и в третий раз, но тот парень с зелеными волосами, командир гарнизона, ни за что этого не допустит. Пока он жив, мы будем месить грязь у подножия, а они — спать в сухой постели под надежной крышей. Ты понял?

Евтихий задрал голову к небу. Дождь помедлил, словно собираясь с силами, и вдруг припустил так, что пелена на несколько минут скрыла из виду замковую стену; видна была только башня, темный силуэт на фоне серого неба, и два оранжевых огня, как два глаза, — свет в окнах.

Странная мысль пришла в голову Евтихию. Странная и жуткая. Даже дрожь пробрала.

— Слушай-ка, Моревиль, — медленно проговорил Евтихий, — а это не… мы здесь не…