Искусница

— У людей родители властны над детьми, с этим ничего не поделаешь, — сказал Арилье.

— А у эльфов? — с любопытством спросила девочка.

— Здесь нет эльфов… — Арилье не хотелось вспоминать о своем детстве. Все это было слишком далеко.

— Скоро ты станешь одним из нас.

Енифар заглянула в горшок и с сожалением отставила его в сторону: суп иссяк.

— Твоя жизнь совсем-совсем изменится. Ты будешь считаться троллем знатного рода. У тебя перестанут слезиться глаза. Молодая троллиха, твоя сестра, научит тебя раскрашивать кожу, чтобы ты не выглядел таким жалким и бледным. И ты будешь счастлив.

Глава одиннадцатая

Огромный людоедский котел стоял на костре. В оранжевом троллином мире пламя было жирным, его раскаленное чрево разбухало и пульсировало, как живое чудовище. Котел булькал и источал пряные запахи.

Две луны медленно взошли над садом: гигантская белая и маленькая ярко-синяя. Туман копился на вершинах гор, окружающих долину; синие лучи малой луны пронизывали белые клубы и наполняли их сиянием.

В саду вокруг костра собралось множество знатных, великолепно разодетых троллей. Среди них выделялся Нитирэн, недавно вернувшийся из победоносного похода. Огромный, закутанный в косматые плащи, с широченными плечами, на которых можно было построить целый город, Нитирэн неподвижно восседал на горе подушек. Его окружали троллихи — узкие, причудливые тени. Когда Нитирэн обращал к ним лицо, видны были яркие золотые зрачки в его узких черных глазах, по два в каждом. Они вспыхивали, как живые огни. Нитирэн любил женщин и охотно хватал их за шелковистые хвосты, а они радостно визжали.

Праздник усыновления вообще всегда проходил очень весело. Енифар впервые принимала участие в настоящей троллиной церемонии, но ничуть не волновалась из-за этого. Ей подарили чудесное платье — длинное, до земли, состоящее из полосок выделанной кожи, продетых в костяные бусины.

Платье совершенно завораживало Енифар, и она то и дело вскакивала и принималась кружиться.

В отличие от своей подружки, Арилье находился в угнетенном состоянии духа. Ему казалось, что происходит нечто необратимое. Нечто такое, после чего он уже никогда не сможет стать прежним Арилье.

Эти существа, которых он привык считать своими естественными врагами, окружали его со всех сторон. Ему было душно в их присутствии. Две луны сводили его с ума, особенно большая — безумная, плоскорожая, с ее белым светом, в котором даже самое румяное и смуглое лицо выглядит мертвенно-бледным. Россыпь ослепительных звезд в небе выглядела неестественной, как будто нарисованной.

Тролли заставили Арилье снять всю одежду. Еще днем его тело было разрисовано особыми узорами. Этим занималась молодая троллиха, его будущая сестра. Она даже не скрывала своего отвращения, когда явилась к Арилье в его комнату и приказала раздеться.

Он пережидал дневную жару в кровати и полусонно следил за тем, как невыносимый солнечный свет пытается пробиться сквозь затянутые вьющимися растениями окна.

Иногда листья раздвигались, и в проеме показывалось смеющееся личико Енифар.

Она говорила, например: «Вот ты где!» Или: «Хочешь кислого молока? Оно холодное!» Или: «А я-то тебя разыскиваю!»

У него теплело на душе, но она снова убегала. В троллином мире было слишком много всего чудесного и заманчивого, чтобы девочка могла усидеть на месте.

Когда вошла молодая троллиха с красками и кисточками, Арилье сперва решил, что это Енифар. Он улыбнулся и открыл глаза.

Улыбка медленно сползла с его лица. Молодая троллиха смотрела на него брезгливо, как на чумазое животное, которому предстоит почистить шерсть и остричь когти.

— Сними одежду, — приказала она.

Он сел на постели, скрестив ноги.

— Не дождешься.

Она молча поставила банки с краской, положила рядом кисти, затем опустилась на колени рядом с Арилье и несколько секунд рассматривала его. Он улыбнулся наиболее неприятным образом. Троллиха взмахнула рукой. Арилье ощутил холодное прикосновение лезвия: она разрезала на нем одежду. Лохмотья повисли на плечах, готовые свалиться.

— Сними, — повторила она. — Не позорь нашу семью.

Он скрипнул зубами и подчинился.

— Ложись.

Арилье закрыл глаза. Троллиха толкнула его в грудь, заставляя откинуться на спину, после чего уселась на него верхом и начала рисовать. Она создавала сложную многоцветную картину. Холодная мокрая кисть бегала по горячей коже Арилье, и он ежился от этих прикосновений.

Покончив с грудью и животом, она оставила его в покое — но только до того момента, пока краска не высохла. Затем она приказала ему сесть и вывела на спине несколько спиралей.

— Не ложись больше, — велела молодая троллиха. — Если ты испортишь рисунок, я уговорю нашу бабушку продать тебя куда-нибудь на рудники. Там ты быстро превратишься в кучку удобрений.

— Зачем на руднике кучка удобрений? — спросил Арилье.

— Незачем. В этом и смысл, — фыркнула молодая троллиха. — Речь идет о том, что ты совершенно бесполезен. Ты никому не нужен, понимаешь?