Искусственная ночь

Не было смысла спорить. Я подняла бутылку, проглотив ее содержимое так быстро, как только смогла. Это было похоже на жидкую грязь, смешанную с аккумуляторной кислотой и желчью. Закрыв рот, я обхватила руками талию и согнулась. Спайк спрыгнул со стола и ощетинился на Луидэд, завывая, но я была слишком занята, пытаясь заставить мир перестать вращаться. Я не хотела, чтобы меня вырвало на пол Луидэд. Никто не знает, что тогда она сделает.

«Если тебя стошнит, — резко сказала она, — тебе придется пить еще.»

Аргументов, за то чтобы побороть тошноту, становились все больше и больше. Закрыв рот, я заставила себя выпрямиться. Луидэд довольно кивнула. Спайк продолжал выть, хлестая колючим хвостом.

«Ты и я, вдвоем, — пробормотала я. Мое горло обуглилось, но боль в руке прошла. Я взглянула вниз. Рана на моей ладони закрывалась. Почему-то это казалось естественным развитием событий.»

«Теперь, — сказала Луидэд. — Иди сюда.»

Однажды я научусь не слушать, когда она говорит мне что-либо в этом роде.

Я шагнула вперед. Протянув руку она схватила меня за подбородок, и подняла мою голову, пока наши глаза не встретились. Ее зрачки и радужка уменьшались, наполняя глаза сверху донизу белизной. Я застыла, не в силах сдвинуться или отвести взгляд. Она старше меня, гораздо старше, и, поймав меня, она даже не бросает свой вызов.

Она снова улыбнулась. Выражение лица не стало лучше-практика не всегда дает результат: «Сколько миль до Вавилона?»

Сглотнув: «Шестьдесят миль и десять» — воздух был густым и холодным. Я теряла себя в ее глазах, и я не знала, найдут ли меня когда-нибудь.

«Ты можешь добраться туда при свечах? — она сунула мне в руки свечу. Схватив ее я почувствовала, кровь, которую она сделала из песни для меня, хотя я едва чувствовала свою собственную кожу. Это было плохо, но чем дальше я вырубалась, тем меньше беспокоилась. — Можешь ли ты, Октобер Дэй, дочь Амандины?»

«Да и вернусь».

«Если твои ноги проворные и легкие, ты доберешься туда и обратно при свете свечи, — она наклонилась и поцеловала меня в каждую щеку. Я озадаченно моргнула. Она была слишком высокой или, может быть, я был слишком маленькой, и мир отступил. — У тебя есть один день. Ты понимаешь это?»

«Да», — сказала я. Мой голос казался тонким и далеким, бледный туман размывал мое зрение, оставляя только белизну глаз Луидэд. Я все еще слышала вой Спайка, но не могла его видеть.

«Надеюсь, ты это сделаешь, — Она постучала пальцем по фитилю, и он загорелся темно-синим пламенем.» Свет вытянул цвет из мира, оставив меня одну в море тумана. Луидэд исчезла со всем остальным, а небо над мной — небо? Когда я вышла на улицу? — было нескончаемым и бесконечно черным.

«Луидэд?» — позвала я.

Ее голос менялся с полушепота, на шепот и затихал, как воспоминание или призрак. «Сколько миль до Вавилона? Шестьдесят миль и десять. Могу я попасть туда при свечах? Да, и вернуться. Если твои ноги проворные и легкие, ты доберешься туда и обратно при свете свечи. Она сделала паузу, голос менял ритмы. «Детские игры сильнее, чем ты помнишь, когда ты выросла и оставила их позади. Они всегда справедливы и никогда не добры. Запомни. Затем она замолчала, оставив меня одну в бесконечном тумане.

«Луидэд?» — закричала я. Я не хотела быть здесь; более того я не хотела быть здесь одна.

Пламя свечи подскакивало и подпрыгивало вовремя моей паники, крошечный огонек бился в темноте. На меня накатила волна головокружения и я пошатнувшись уронила свечу. Она ударилась о землю и откатилась на несколько футов, синее пламя сжигало туман когда касалось его. По крайней мере, кровь, которую она содержала, продолжала петь для мня, мешая мне потерять следы ее местоположения. Я карабкалась за ней, смутно понимая, что на мне больше нет платья. Добравшись до свечи я свернулась вокруг света и заплакала, пока не прошло головокружение.

Глава 9

МИР ПРОДОЛЖАЕТ ВРАЩАТЬСЯ всегда в лучшую сторону. Я лежала прижимаясь к земле, всхлипывая и заходясь в сухом кашле. Дезориентация фактически оценивается в моей личной шкале где-то чуть ниже дневных судебных дел и приобретением обуви. Я ни когда не катаюсь на американских горках.

Я не двигалась, до тех пор пока во мне не появилась уверенность, в том что я смогу стоять, и даже тогда мне потребовалось удивительно много времени, чтобы вернуть равновесие — обычно я прихожу в норму довольно быстро, но сейчас меня все еще шатало от того, что сделала со мной Луидэд. Вкус зелья Луидэд стоял во рту, ощущение было такое что в нем кто-то сдох. В одном я была уверена точно; она не собиралась давать шанс Алтону Брауну бежать за его деньгами в ближайшее время.

Туман исчез, оставив землю вокруг меня видимой. Оглядевшись вокруг, я обнаружила, что мне почти не хватает серого.