Искусственное зло (СИ)

Дана печально вздохнула и виновато опустила глаза. Я понял, что не должен был в таком тоне говорить с ней, и потому поспешил принести извинения:

— Прости. Не знаю, что нашло на меня. Видишь ли, сейчас я переживаю не лучшие дни своей жизни, вот и срываюсь на всех подряд.

Едва эти слова сорвались с моих уст, я тут же пожалел об этом, испугавшись, что Дана захочет узнать, по какой причине я переживаю «не лучшие дни своей жизни», а ответить мне на это, конечно же, нечего, и придется опять грубить в стиле «не лезь не в своё дело». Но Дана, к моему величайшему облегчению, отреагировала совершенно иначе:

— Да, я всё понимаю, — и снова тяжелый вздох. — Последнее время ты сам не свой. Это всё из-за матери?

— Да. Из-за матери, — поспешно поддакнул я, радуясь, что Дана сама нашла объяснение моему нелогичному поведению, и одновременно лихорадочно соображая, что не так с моей матерью. Ну конечно, разве можно быть таким остолопом: моя мать — Фригга, которая бесследно исчезла!

— Эта была утрата для всех, — Дана серьезно посмотрела мне в глаза и положила свою изящную, чуть покрасневшую от холода руку мне на плечо.

Мы к тому времени уже шагали по узкой извилистой тропинке в неопределённом направлении.

— Но никто не страдает так сильно, как я, — горечь и боль в моём голосе были, разумеется, сфабрикованы, поскольку в действительности я не испытывал ровным счетом никаких чувств по поводу исчезновения Фригги.

Нет, умом-то я понимал, что это плохо, но сердце оставалось равнодушным к данному факту. К тому же я знал, что Фригга находится в безопасности, и ей ничего не угрожает.

Более всего пугало то, что сейчас Фригга для меня — просто женщина, правительница галактики, лидер Агентов Света, да кто угодно, но только не мать. Ведь как человек она для меня в данный момент ничего не значила. А должна была значить, и значить очень многое.

Интересно, какие у нас были отношения в прошлой жизни? Любила ли она меня, как сына, или просто терпела рядом с собой, боясь подорвать свою репутацию доброго и всепрощающего человека? Я очень надеялся, что всё же любила, искренне. А сам-то я как к ней относился до того, как мне стерли память? И снова загадка. Как много ещё было в моей жизни белых пятен, которые рано или поздно придется заполнить тем или иным цветом…

Проблема усугублялась тем, что сама Фригга, если верить Рэю, тоже ничего не помнила о своём прошлом, в том числе и обо мне. А значит, нам придется строить отношения с чистого листа, не имея ни малейших подсказок о том, как именно следует себя вести. А то, что я выгляжу точь-в-точь, как новоявленный муж Фригги, покажется женщине, по меньшей мере, странным.

— Да, наверное, — согласилась со мной Дана. А я между делом уже и позабыл, что именно говорил ей, увлекшись раздумьями. — Как ты думаешь, Локи, она жива?

— Не знаю, — пожал плечами я и добавил: — Надеюсь на это, но ты же знаешь, как бывает больно, когда надежда не оправдывается.

— А если твоя, нет, наша общая надежда всё-таки оправдается, ты будешь невообразимо счастлив, — попыталась приободрить меня Дана. — Но всё же надо быть реалистами: шансов на это очень немного.

Я послушно кивнул, уяснив уже, что чем реже буду открывать рот, тем лучше. Но Дана не позволила мне придерживаться этой тактики, решив разговорить меня во что бы то ни стало.

— Так странно. Я люблю Фриггу, наверное, даже больше, чем свою родную мать, хотя практически ничего не знаю о ней. Мы с ней очень редко разговаривали, и теперь, кода она исчезла, я очень сожалею об этом. Расскажи мне о ней, пожалуйста. Всё, что помнишь.

Вот такой поворот событий мне решительно не понравился. Если бы не чистые, подернутые печалью и скорбью глаза Даны, я бы предположил, что девушка подозревает, что я это не совсем я (если вы понимаете, что я имею в виду), и хочет вывести меня на чистую воду, задавая провокационные вопросы. Что я, в самом деле, помню о Фригге? То, что она Лидер Агентов Света, правительница галактики, моя мать и возлюбленная Рэя. Всё! На этом известная мне информация иссякает. Но я не позволил панике завладеть своим сознанием, взял себя в руки и решил, что обязательно выкручусь из этой затруднительной ситуации.

Я, прикрыв на мгновение глаза, сглотнул, имитируя тугой комок в горле, и произнес, стараясь, чтобы мой голос звучал правдоподобно, а мимика лица и жестикуляция соответствовали тому, что я говорю.

— Не могу, Дана, прости. Мне слишком больно вспоминать о ней, больно произносить её имя… — по щеке у меня скатилась искусственно вызванная слеза.— Лучше забыть, стереть из памяти. Тебе должно быть знакомо это чувство, — сочиняя последнее предложение, я умело использовал полученную от Тора информацию о том, чтобы Дана стёрла себя память из-за серьёзной психологической травмы.

— Да, я понимаю тебя как никто другой, и потому понимаю также, что ты все время думаешь о ней, хоть и рад был бы забыть. Не надо держать свои чувства в себе, от этого будет только хуже. Расскажи мне всё, что причиняет тебе боль, и увидишь, сразу станет легче.