Искусственный интеллект. Этапы. Угрозы. Стратегии

Эволюция — путь наверх или не обязательно?

Слово эволюция часто используется в качестве синонима слова прогресс, что, возможно, отражает общепринятое некритическое восприятие эволюции как доброй силы. Необоснованная вера в изначальную благотворность эволюционного процесса может уступить место беспристрастной оценке целесообразности многополярного исхода, в котором будущее разумной жизни определяется конкурентной динамикой. Любая такая оценка должна быть основана на некотором (хотя бы подразумеваемом) представлении о распределении вероятности различных фенотипов, которые смогут приспособиться к цифровой жизни постпереходного периода. Даже в самых благоприятных обстоятельствах было бы трудно извлечь четкий и правильный ответ из опутывающей эту тему паутины неизбежной неопределенности — тем более если мы еще внесем свой вклад и добавим изрядное количество наивного оптимизма.

Возможным источником веры в поступательное движение эволюции является восходящая динамика эволюционного процесса в прошлом. Начав с простейших делящихся клеток, эволюция порождала все более «развитые» организмы, в том числе существа, наделенные мозгом, сознанием, языком и мышлением. Позднее именно те культурные и технологические процессы, которые имеют отдаленное сходство с эволюционными, позволили человечеству развиваться ускоренными темпами. И на геологической, и на исторической шкале превалирует тенденция к повышению уровня сложности, знаний, сознания и скоординированной организации в достижении целей — тенденция, которую, если не стремиться к чрезмерной точности определений, можно было бы назвать прогрессом[427].

Во-первых, в нашем представлении эволюция как процесс, стабильно приносящий благо, с трудом совмещается со страданием, которое мы видим как в мире людей, так и в мире природы. Кто приветствует достижения эволюции, делают это скорее с эстетической, чем с этической стороны. Хотя в первую очередь нас должен волновать вопрос не о том будущем, которое мы для себя откроем в новом научно-фантастический романе или фильме, а о будущем, в котором всем нам было бы хорошо жить, — между тем и другим лежит огромная разница.

Во-вторых, у нас нет причин думать, что даже прогресс, имевший место в прошлом, был неизбежен. Многое можно отнести на счет удачи. Это соображение основано на том, что благодаря эффекту выбора наблюдателя нам доступны лишь свидетельства об успешном ходе собственной эволюции[428].

Предположим, что с вероятностью 99,9999 процента на всех планетах, где возникла жизнь, она погибла прежде, чем разумный наблюдатель мог начать размышлять о своем происхождении. Если это так, что мы могли бы ожидать увидеть? Вероятно, ровно то же самое, что видим сейчас. Гипотеза, что шансы разумной жизни появиться на той или иной планете малы, как раз и означает, что мы скорее окажемся не там, где жизнь существует лишь на начальной стадии, а там, где уже появилась разумная жизнь, даже если такие планеты представляют собой очень небольшую долю всех планет, на которых зародилась примитивная жизнь. Поэтому долгая история жизни на Земле не может служить надежным подкреплением, что была большая доля вероятности — не говоря уже о неизбежности — появления на нашей планете высокоразвитых организмов[429].

В-третьих, нет никаких гарантий, что эти идеи мелиоризма[430] собираются вместе с нами шагнуть в наше будущее — даже если нынешние условия были бы идеальными, даже если можно было бы показать неизбежность их возникновения из некоторых универсальных исходных условий. Это справедливо даже в том случае, если мы исключим катаклизмы, способные привести к гибели человечества, и даже в том случае, если предположим, что в результате эволюционного развития будут продолжать появляться все более и более сложные системы.