Искусство 17-18 веков

Один из лучших — этюд портрета актрисы Мари Фель (Сен Кантен, Музей Латура; сам портрет, выставлявшийся в Салоне 1757 г., не дошел до нас). Она представлена в роли из оперы Рамо «Зороастр», поэтому ее украшает легкий голубой тюрбан с золотой лентой и алыми и белыми цветами. Душевная мягкость натуры переплетается здесь с очарованием актерского вдохновения. В грациозном повороте головы актрисы есть оттенок сценической условности, но он уступает место искренности нежного ласкающего взгляда и трогательной задумчивой улыбки.

Женские портреты Латура очень различны. В каждом из них поражает проницательность и тонкость характеристики — гордой и слегка иронической Камарго, скромной, непосредственной Данжевиль, смелой и упрямой Фавар, скрывающей природный ум под маской наивной простоватости. Все это выдающиеся актрисы, и в психологическом рисунке неизменно присутствует отпечаток их артистической индивидуальности. Так, в облике Жюстины Фавар (Сен-Кантен), в ее живой насмешливости, во взгляде, полном смелого лукавства и дерзкого задора, проявляются и черты сценического типа, созданного ею. Но артистическое дарование выступает как важнейшее и притом общественно значимое качество индивидуальности.

В этом одна из основ широкого общественного звучания искусства Латура. Он отражал в портрете не только социальное положение человека — это делали и другие живописцы, — но и ту активность натуры, которая соответствовала содержанию и характеру деятельности портретируемого.

Судя по многим сообщениям, Латур был человеком твердым и независимым. Резкий со знатью, задевавшей его гордость, он отказался от ордена, пожалованного Людовиком XV. Стремление утвердить независимость художника сочеталось в нем с живым интересом к передовой общественной мысли—«Салоны» Дидро хранят многие свидетельства идейной близости живописца и его критика, а письма самого Латура содержат интересные рассуждения об изменчивости натуры, о построении перспективы в портрете, об индивидуализации характеров и соответственно — живописных приемов.

Латур обогатил технику пастели, отличавшуюся такой нежностью бархатистой фактуры, такой чистотой цвета, придав ей особенную пластическую силу.

Создавая портрет, Латур обходился без аксессуаров; изучая лицо, он не замечал даже выразительности рук. Зато лицо Латур изображал с удивительным мастерством. Недаром он заставлял портретируемого позировать долго, поддерживая с ним живую и остроумную беседу. Изучая собеседника, он будто вел с ним тонкую игру. Кажется, Мармонтель, сам не подозревая, стал жертвой Этой игры, когда слушал Латура, «руководящего судьбами Европы».

Латур говорил о тех, кого он портретировал: «Они думают, что я схватываю только черты их лиц, но я без их ведома спускаюсь в глубину их души и забираю ее целиком».

Может быть, художник преувеличивал — не все его работы столь глубоки; и все же эти слова проницательнейшего портретиста, «исповедующего» свою модель, могли бы служить эпиграфом к его творчеству. «Лицо человека, — писал Дидро,— Это изменчивое полотно, которое волнуется, движется, напрягается, смягчается, окрашивается и тускнеет, повинуясь бесчисленным сменам легких и быстрых дуновений, которые зовутся душой». Умение уловить оттенки душевных движений, сохраняя в то же время определенность характеристики,—одно из главных свойств реализма Латура. Он выбирал такие состояния, которые сами по себе отличаются особенной живостью, — недаром он так часто изображал своих героев улыбающимися. Улыбка в портретах Латура интеллектуальна. Более того, внутренний мир портретируемого с особенной яркостью раскрывается в тончайшей психологической выразительности улыбки, поистине озаряющей лицо.

Когда сравнивают портретное искусство Латура и Перронно, часто упускают из виду, что Жан Батист Перронно был моложе Латура на одиннадцать лет (1715—1783). Первая известная дата портретного произведения Перронно — 1744 год, в это время французский портрет был уже весьма развит. Перронно шел по пути, проторенному его предшественниками, и не удивительно, что вскоре он казался сверстником Латура.

Он учился у академика Натуара, но избрал жанр портрета небольших размеров, преимущественно погрудного, реже поясного. Влияние Латура и близость к нему единодушно отмечали современники; речь идет об общности направления. Вероятно, уже с 1744 г. Перронно начал бродячую жизнь; в поисках средств существования ему приходилось ездить по Европе. Он не был модным придворным живописцем, как Наттье, и заказы давались ему нелегко. Заказчики пишут о трудолюбии Перронно, о том, что он готов был уморить свою модель, стремясь к точности и совершенству изображения. Все это не делало его жизнь обеспеченной, и он нередко упоминает в письмах о своей бедности и неудачах.

В его творчестве можно выделить два десятилетия, являвшиеся периодами расцвета. Первое десятилетие — между 1744 и 1753 гг., время первых крупных успехов, время признания выдающегося таланта Перронно. Второй период охватывает 1760-е годы.