Искусство: язык Бога. От античности до авангарда

Видимо, человек так устроен, что без самозабвенных, поднимающих до уровня Бога иллюзий он обойтись не может, он обязательно должен пройти через это искушение. Надо сказать, что такая подмена угрожает каждому из нас всегда, в любое время, в любой эпохе. Так что и мы с вами должны быть начеку – как бы в нашем сердце такого не произошло. Люди забыли, что дары, которыми их осыпал Бог, даны взаймы, и их нужно вернуть, и вернуть с процентами[24]. Творческие дары только для того нам и даны, чтобы мы научились их отдавать.

* * *

Антропоцентризм – главный вектор философии гуманизма, в отличие от средневекового теоцентризма. Повторюсь – в эпоху Возрождения никто не сомневался, что Бог есть, но в центре внимания стал человек. И такой человек мне немного напоминает Нарцисса, который загляделся на свое отражение в воде и забыл, что надо есть, – так залюбовался собой, что умер от голода. Такое любование собой мы видим в ренессансных портретах и автопортретах.

На первый план теперь выдвигаются земные добродетели – гражданский долг, подвиг, патриотизм. Казалось бы, что плохого в патриотизме? Конечно, патриотизм – хорошее, теплое чувство, свойственное большинству людей. Но вместе с тем оно к христианству не имеет абсолютно никакого отношения. Апостол сказал, что во Христе «нет ни эллина, ни иудея» (Кол. 3: 11). А Пушкин подметил: «два чувства дивно близки нам… / любовь к родному пепелищу, / любовь к отеческим гробам». Но не более того. Можем любить свое, а можем любить другое «пепелище», переехав в другую страну. Для христианина это, в общем, не обязательно. Или гражданский долг – это тоже не христианская добродетель, скорее языческая. Потребность в высоком остается в человеке, она вложена Богом, а если Бог помещен на второй план, то тогда нужно воспитывать в человеке гражданские добродетели.

Возрождение – это эпоха, когда человек доволен собой, очень творчески воодушевлен и создает много шедевров. Эта эпоха породила сверхгениев, которым до сих пор не было места на земле. Художник ощущал себя как свободно творящий человек. «Я создал тебя существом не небесным, но и не только земным, не смертным, но и не бессмертным, чтобы ты, чуждый стеснений, сам себе сделался творцом и сам выковал окончательно свой образ. Тебе дана возможность пасть до степени животного, но также и возможность подняться до степени существа богоподобного – исключительно благодаря твоей внутренней воле…» – так говорит Бог Адаму в трактате итальянского гуманиста Пико делла Мирандола «О достоинстве человека». Если средневековое творчество было анонимным, то есть художник считал, что он только кисть в руке Творца, то теперь художник, ставя свою подпись под холстом, гордится своим собственным творчеством. Имя художника приобретает необыкновенный вес, хотя он и осознает все-таки, что творческий дар дан ему Богом.

Однако свобода творчества влечет за собой субъективизм, пессимизм и муку, и это видно в зрелом искусстве самых известных и гениальных художников Возрождения. У Петрарки и у Боккаччо, поэтических гениев этого времени, наряду с гимном во славу человека слышатся нотки пессимизма и даже трагизма. У героев Микеланджело часто трагическое выражение лица. Откуда же трагизм? Все-таки нам легче, когда мы, как дети, держимся за руку Творца и осознаем свою от Него зависимость.

Золотой век в темные времена

Ренессанс стал детищем городской культуры, он родился и расцвел в Италии. Поэтому мы так много говорим о бесценном вкладе именно итальянских художников в общую историю искусства и так стремимся побывать в Италии и увидеть все своими глазами.

Ренессанс принято подразделять на три этапа. Первый период условно относится к XIII–XIV векам и называется Треченто или Предвозрождение. В этот период творили замечательные мастера, такие как Джотто, Симоне Мартини, Лоренцетти. Они еще сохраняли некоторую средневековую детскость и иконописный язык, хотя уже и нащупывали новый способ изображения традиционных сюжетов. В работах раннего Джотто хорошо видно, как, по сравнению с иконой, изменилось видение художника. Он пытается завоевать пространство, выйти из плоскости. Все действующие герои – на первом плане, а сверху изображается как бы реальный пейзаж. Персонажам тесно в таком пространстве, горы занимают слишком много места. Кстати, эти горы очень отличаются от иконописных: там горки реагировали на события, как живые существа, они взвивались, развивались, поднимались ступенями к небу, были очень легко написаны. А у Джотто горки окаменевают, это уже реальные итальянские скалы, тяжелые, неподвижные.