Искусство Игры

В Колумбии, чтобы стать богатым, одной жестокости мало. Надо еще что-то соображать. И сеньор Гонсалес соображал. Неплохо. В общении он всегда полагал, что ближний поступит так, как поступил бы в сходной ситуации он сам. То есть обязательно обманет, если представится случай. Но Себастьена он почти не подозревал, считая, что тот удовлетворится солидными комиссионными. Кроме того, наложить лапу на его деньги у него не было никакой возможности. «Банк США» — один из самых известных в мире, там все делается по правилам. Система надежная. Снять со счета деньги, перевести их куда-нибудь можно только по письменному распоряжению клиента. Однако Гонсалес все равно решил подстраховаться, — скорее по привычке, чем по необходимости, — и заплатил одному младшему менеджеру в банке, который носил распоряжения клиентов в отдел трансферов. Его задача была простая: просматривать распоряжения и звонить Гонсалесу всякий раз, когда среди них окажутся бумаги, имеющие отношение к его номерному счету. Таким образом он мог проследить, как идут дела. Но поскольку дела всегда шли нормально, эти звонки стали рутиной.

Гонсалес вытянулся в постели. Жизнь наркобарона не так сладка, как кажется. Ничего в мире не дается даром, все нужно выцарапывать, иногда с кровью. И постоянно быть начеку. Иначе все может завертеться так, что ты забудешь, где у тебя лицо, а где задница.

— Эй, guapa, [13]где ты? Иди сюда.

Он отдыхал в Медельине со своей любовницей. Одной из многих, но самой приятной.

— Ты скоро?

— Сейчас. Причешусь и приду.

«Что за блажь? — подумал Гонсалес. — Собирается лечь в постель и зачем-то причесывается». Он усмехнулся. Да, секс — это замечательно, одно из самых великих удовольствий в жизни, но не самое великое. Секс — развлечение. И как всякое развлечение, со временем приедается, теряет остроту и пикантность, каким бы изобретательным ты ни был. Арабские шейхи скучают в своих гаремах среди сотен наложниц. Деньги тоже приносят удовольствие. Если у тебя в кармане сто долларов, люди тебя не замечают. Если ты имеешь миллион, все без исключения становятся с тобой очень вежливыми. А если сто миллионов, тебя окружат королевскими почестями. Но и деньги тоже приедаются. Если только…

— Еще минутку, дорогой, и я иду.

Если они не сопряжены с властью. Это другое дело. Власть — такая субстанция, в которой можно купаться вечно. Она бездонна и по разнообразию удовольствий во много раз превосходит секс. О власти мечтают, к ней рвутся, ее никогда достаточно не бывает. Деревенский священник в мечтах видит себя папой римским, мелкий жулик хотел бы стать крупным, а служащий, находящийся в самом низу корпоративной пирамиды, не прочь бы забраться на вершину.

— Я уже почти закончила.

Гонсалес не отличался от других. Да, он порочен, его состояние нажито неправедным путем, но важно не это, а результат. Сейчас он приятельствует с президентом страны. И вполне может через несколько лет занять его место. А что, вполне вероятно. Начнутся официальные визиты в разные страны, можно будет беспрепятственно запустить руки по локоть в казну, все женщины будут его, любая, какую захочет, и вообще он удовлетворит любое желание в течение нескольких минут. Это дает власть. И все тянутся к ней. Маленькая рыбка желает стать большой, большая — китом. И на небесах, наверное, то же самое. Бог вот дал людям Библию, но власть из рук выпускать не намерен. И правильно делает.

— Я готова.

Гонсалес отбросил философию в сторону. Ему нравились девушки с большой грудью и пышными бедрами. Латиноамериканцы любят, чтобы женщины было много.

Через минуту кровать начала колыхаться, заскрипели пружины, затряслась настольная лампа. Гонсалес предался половому акту. Кто сказал, что нечестивому отказано в наслаждении? Чушь!

Телефон зазвонил, когда он удовлетворенно откинулся на подушки. Какого черта!

— Слушаю.

— Сеньор, это Фернандо Ламбада. Ваш счет в Швейцарии кредитован.

— Хорошо.

Гонсалес положил трубку. Полежал минуты две и неожиданно вскрикнул:

— Как это кредитован? Ведь я же…

— Милый, что с тобой? — всполошилась девушка.

Но Гонсалес не видел ее, его глаза остекленели, лицо налилось кровью.

— Ах ты сукин сын! — прохрипел он, задыхаясь, и потянулся к телефону.

«Ягуар» Себастьена резко свернул на авенида Бальбоа. Взвизгнули шины. Затем выехал на авенида Насьональ. Надо как можно скорее выбраться из города. Китайский стратег Сунь-цзы советовал вынуждать сильного врага воевать на местности, наименее для него благоприятной. Сзади напряженно сидела бледная Таня.

— Как же он все-таки узнал?

Себастьен быстро объяснил.

— Что будем делать? — спросила она.

Он пожал плечами:

— Порты и аэропорты для нас закрыты. Там наверняка уже дежурят люди Гонсалеса. Остается только Панамериканское шоссе. Либо на юг, в Колумбию, либо на север, в Коста-Рику. Выбирай. Хочешь, поедем в Колумбию? Посетим ранчо Гонсалеса. — Он рассмеялся.

— Себастьен, перестань шутить, — испуганно проговорила Таня. — Нас могут убить.

— Ладно, — неохотно согласился он. — Колумбия отпадает. Поехали в Коста-Рику.

— А потом куда?