Искусство игры в дочки-матери

И еще бабушке. Шарлотта посмотрела на стоящий у ее ног ланч-бокс, который был до отказа заполнен вчерашними вегетарианскими колбасками в тесте, ее любимым синим виноградом без косточек и домашним печеньем с крапинками изюма.

– На перемене вынесем божью коровку на улицу, – прошептала она Сэмми. Он увлеченно зарисовывал насекомое, запечатлевая его гладкий блестящий куполок твердыми росчерками своего карандаша. – Во дворе ей будет веселее.

– Очень хорошо, Сэмми. – Друзья удивленно вскинули головы: они и не заметили, что мистер Браун стоял у них за спиной. Учитель наклонился в сторону и открыл форточку. Божья коровка раскрыла свой тонкий панцирь, обнажая тончайшие крылышки под ним. Она расправила их, замерла на мгновение, а затем выпорхнула наружу. – Но, увы, божьи коровки не относятся к числу животных, которые используют эхолокацию, – добавил он, снова закрывая форточку.

– Извините, сэр, – пробормотал Сэмми.

– Как твои дела, Чарли? Осваиваешься потихоньку? – Мистер Браун склонился над ее рабочей тетрадью. – Замечательно, – похвалил он. – И ты абсолютно права, эхолокация – лишь один из многих способов коммуникации у дельфинов. Отличная работа.

Шарлотта улыбнулась ему. Это был первый раз в новой школе, когда учитель похвалил ее старания, и от этого у нее потеплело на душе.

– К вам пришла миссис Варга, сэр, – позвала его Ния, энергично жестикулируя. И действительно, в окошке на двери кабинета маячило хорошенькое личико миссис Варги, пытавшейся заглянуть внутрь.

– Продолжайте, ребята, – сказал мистер Браун, поспешно направляясь к двери. – Я скоро вернусь.

Как только дверь за ним закрылась, в классе воцарился хаос. Сэмми и Шарлотта единственные остались сидеть на своих местах. Сэмми дорисовывал свой рисунок, а Шарлотта, окрыленная похвалой, продолжала писать лабораторную работу.

Прошло десять минут, а мистер Браун все не возвращался. Шарлотта все дописала и отложила карандаш. Марлон, стоя перед всем классом, изображал гориллу, Ния заплетала колосок Анне-Марии, а Сэмми рисовал железнодорожный туннель.

– Хочешь на обед моих колбасок в тесте? – спросила она. – Я их сама приготовила.

Сэмми покачал головой и скорчил гримасу.

– Иду к врачу на прием, – объяснил он.

– С тобой все в порядке? – спросила Шарлотта со вспыхнувшим беспокойством.

– Просто регулярный осмотр, – ответил он. – К послеобеденным урокам вернусь.

Амелия смотрела, как экран перед ней завис, и на лице ее коллеги Сары застыло непреднамеренно комичное выражение: глаза воздеты к небу, а рот широко распахнут. Амелия позволила себе одну-единственную ухмылку, прежде чем отключить камеру и быстро написать в чате извинения за качество связи. Ее новая работа была достаточно тяжелой и без дополнительной полосы препятствий в виде неработающих технологий.

Она встала из-за стола в углу комнаты и потянулась, мысленно поблагодарив того, кто изобрел фальшивые фоны в «Зуме». Нельзя было допустить, чтобы ее команда видела ее спальню, несмотря даже на то, что ее мать прокралась туда, пока Амелия принимала душ сегодня утром, чтобы заправить ей постель и забрать грязную одежду в стирку. Это было приятно и невыносимо одновременно.

Зазвонил мобильный телефон.

Том.

Она гипнотизировала экран, раздумывая, стоит ли ей брать трубку. Он звонил впервые за бог знает сколько времени. Она не хотела с ним разговаривать.

А может, и хотела.

Но он знал, что она не любит, когда ее беспокоят в течение рабочего дня. Особенно сейчас, когда у нее было так много дел. Она вспомнила, как в самом начале их отношений, задолго до появления Шарлотты, он мог заявиться к ней в офис с букетом цветов и пригласить ее на обед просто потому, что не видел ее с завтрака. Она притворялась смущенной, но на самом деле ей это нравилось.

– Амелия Сэйерс, слушаю, – ответила она, испытывая облегчение от того, что не сменила фамилию, когда выходила замуж.

– Привет, Амелия.

Его голос был прежним. Он мог звонить, чтобы сообщить ей, что забрал ее вещи из химчистки по дороге домой с работы. Что они подписали нового клиента. Что он любил ее.

Конечно, он звонил не за этим. Их отношения стояли на паузе.

– Что тебе нужно? – спросила она.

– Похоже, часть моей обуви оказалась в хранилище среди ваших вещей, – сказал он. – Мне нужны туфли для важной встречи.

– А мне-то что до этого, иди босиком. – Слова вырвались прежде, чем она успела осознать, как сильно он ее разозлил. Впервые за несколько недель он разговаривал с ней, и о чем – о туфлях? Из-за него они оказались в этой ситуации, черт возьми. Ему следовало извиняться.

– Очень по-взрослому, – ответил он.

Чудесно. Теперь у него было преимущество в разговоре. Когда их отношения превратились в перетягивание каната? Амелия слышала, как внизу копошится ее мать.

– У тебя есть доступ. – Она старалась не повышать голос. – Иди и забери.

– Я не знаю, по каким коробкам ты все разложила.

Боже правый. Почему она вообще по нему скучала?