Искусство легких касаний

— Ну чего, — спросил он, — куда пойдем, направо или налево? Оба маршрута годятся.

— А в чем разница? — спросил Тимофей.

Акинфий Иванович усмехнулся.

— Кто ж его знает, в чем. Жизнь непредсказуема.

— Где виды лучше?

— Я бы сказал, одинаково.

— А где идти легче? — спросил Андрон.

— То же самое.

— Вы, Акинфий Иванович, прямо как вещий ворон, которому врать надоело, — сказал Иван. — Налево фигня, направо та же фигня. Вы всем тут выбор предлагаете?

— Нет, — ответил Акинфий Иванович. — Не всем. Иногда сам выбираю. Вас решил спросить. Решайте. Направо или налево.

— Наше дело правое, — сказал Тимофей.

— А наше как раз левое, — отозвался Валентин. — Андрон?

— Левая сторона в древности считалась нечистой. Пошли направо.

— А я левша, между прочим, — сказал Иван. — Мне такое даже слышать обидно. Налево.

— Так, — констатировал Акинфий Иванович. — Голоса разделились. Как будем решать?

— А вы сами куда предпочитаете?

— Мне фифти-фифти, — сказал Акинфий Иванович. — Что в сумме дает один хрен. Так что выбирайте, пожалуйста, сами.

Решили кинуть монету — и десять рублей указали дорогу влево.

— Я же говорил, — засмеялся Валентин.

Акинфий Иванович слез с камня.

— Пошли.

Остаток дороги молчали.

Следующий кош выглядел почти обитаемым. Из стены торчал крюк, где опять висели бычьи ребра с мясом, но теперь мясо оказалось очень свежим. На плитке стоял чайник — подняв крышку, Валентин увидел внутри несколько веточек с толстыми разварившимися листьями. Еще в коше пахло не выветрившимся до конца табаком, а на полу лежало два раздавленных окурка. Люди были здесь совсем недавно.

После ужина Акинфий Иванович засобирался спать — и друзьям стоило некоторого труда уговорить его продолжить историю.

— Про рога на скале, — напомнил Валентин.

— Ну ладно…

Акинфий Иванович откинул серебряные волосы со лба и несколько секунд глядел в пол, словно заряжаясь решимостью. Видно было, что вспоминает он что-то мучительное.

— В общем, — сказал он, — послушал я эти рассказы про Карфаген, а потом улучил момент и главный вопрос задал. А именно — зачем тут эти рога в скале высечены? Что ты такое задумал, говорю, жертву приносить? Ага, отвечает Жорес, именно.

— Что, детей? — спросил Тимофей.

— Вот я тоже поинтересовался. Он засмеялся, ладошкой махнул — не бойся, Иакинф. Не детей. Во всяком случае, не человеческих. Читал бы Библию, знал бы, что детей еще в древности заменили на агнцев. Маленьких таких ягнят. Это ведь тоже концентрат времени. Только их много надо, потому что живут они недолго. Я спрашиваю, а Кронос как к этому относится? Он плечами пожал — ты, говорит, водку пьешь, а ведь не задумываешься, из чего Советская власть ее гонит. Я думаю, и Кроносу такие вопросы не особо важны. Ну, у меня отлегло немного. Я спрашиваю — а зачем это? Какая конечная цель?

— Деньжат выпросить, — сказал Иван.

— Да нет, — усмехнулся Акинфий. — У него с этим вопросом порядок был. И со всеми другими тоже. Я же говорил, в каком он доме жил. Нет, тут другой интерес был. Он меня спрашивает — тебе что, все знать обязательно? Я говорю, если какая-то помощь нужна, то да. Надо же понимать, в чем участвую. Что на душу беру. Он отвечает — хорошо, разумно вопрос ставишь. Рад, что у экстрасенса душа нашлась. Сейчас объясню…

Акинфий Иванович покачал головой и замолчал. Когда молчание стало тягостным, Иван спросил:

— Что же он объяснил?

— Сказал, что власть Кроноса над живыми существами осуществляется через время. Каждому отмерен свой срок. Время — своего рода проклятье. Приговор к смерти. И одновременно благословение, потому что, кроме времени, у живых нет ничего вообще. По сути, они сделаны из времени. Отняли время — отняли все.

— Время — деньги, — сказал Андрон.

— В том числе, — кивнул Акинфий Иванович. — В культе Кроноса было несколько этажей — для профанов, адептов, посвященных и так далее. Жертвы приносили на всех этажах. Но смысл у жертвоприношений на каждом уровне был разный. Внизу просто просили бога о какой-нибудь малости — чтобы груз доплыл до места, такое в Карфагене чаще всего было, там все приторговывали. Или чтобы урожай взошел, судебное дело разрешилось и так далее. Серьезные жертвы приносили во время войн — но это тоже, в общем, тупой уровень. А вот на самом верху… Там суть вопроса понимали очень хорошо — и вступали с богом в неэквивалентный обмен.

— Что это такое?

— Когда дают больше, чем просят. Богу предлагали много чужого времени — и просили в обмен немного личного. Возвращали гораздо больше, чем просили. Это делали по особому древнему ритуалу, и бог на него отзывался. В самом центре культа Баала стояла группа людей, которые давно такой обмен наладили. Они фактически приобрели бессмертие и жили с незапамятных времен. Их называли темными бессмертными…

Эти слова Акинфий Иванович опять произнес с густым кавказским акцентом, чтобы выделить их грозный смысл. Но получилось неожиданно смешно.

— Томные безмерные? — повторил Тимофей, и друзья захихикали.

— Темные. Темные бессмертные, — отчетливо повторил Акинфий Иванович.

— С незапамятных времен — это сколько лет?