Искусство легких касаний

Спрятанный за длинными волосами мозг начинает по привычке проверять и просчитывать только что излитые на бумагу смыслы — и видит множество несообразностей. Сознательны ведь и городовые, а в некотором роде, наверное, даже куры. Безчестно-двойная игра предполагает сразу игру честно-двойную и безчестно-одинарную, что чересчур замысловато.

Да и потом, не широко ли сказано? Вот если взять какого-нибудь японского бонзу, который прямо в этот момент идет со свечой по своему дальневосточному коридору справить малую нужду — он ведь точно ни в какую победу Рабочих не верит. Так он, выходит, тоже не помочиться идет, а безчестно играет по-двойному?

Да, да, конечно… Но, во-первых, за прогрессивный луч, брошенный под нужным углом в темное царство, российскому интеллигенту поставят плюсик в некой не до конца понятной, но очень ощутимой и крайне влиятельной инстанции (так, во всяком случае, мнится). А во-вторых, в этой «победе сознательных смелых Рабочих» скрыта такая сила, такая светлая мощь, такое созвучие с гулом эпохи, что совпасть с этим двустишием означает очиститься полностью за один миг, и не просто очиститься, а засверкать — и стать, натурально, как солнце.

Человек с длинными волосами виновато вздыхает, отхлебывает кофию — и, уже почти не задумываясь, начинает строчить дальше:

Это кровь, говорю я, посмевших и вставших Рабочих,
И теперь, кто не с ними, тот шулер, продажный, и трус.
Этих мирных, облыжно-культурных, мишурных, и прочих
Я зову: «Старый сор». И во имя возставших Рабочих
Вас сметут. В этом вам я, как голос Прилива, клянусь!

К концу пятой строчки за столом сидит уже не беспутный пьяница и нахал-сердцеед (если не сказать чуть больше). Там скрипит своим честным пером благородный и смелый человек с передовым взглядом на жизнь — да, отягченный, как все мы, мелкими бытовыми пятнами… Но ведь жизнь, друзья мои, не там, где пятна — она там, где солнце и свет. Разве не так?

И вот по всей России сидят за своими столами отягченные мелкими бытовыми пятнами люди — и тянутся, тянутся своими немного виноватыми перьями к преображающему свету.

Когда через несколько лет свет наконец зажжется в полную силу, выживут только те, кто вовремя отъехал в Париж.

«Голос Прилива» — надо же — успевает…»

* * *

Так начинается роман заметного, но противоречивого и спорного российского историка и философа К. П. Голгофского «Искусство Легких Касаний» (в первом издании довольно неуклюже названный «Химеры и Шимеры»). Здесь и далее мы будем приводить пространные цитаты из него, чтобы дать читателю возможность самому ощутить «вкус» разбираемого текста.