Искусство легких касаний

— Ну, там что-то такое… Что жил у этой горы старый тур с козлятами, и один раз на тура покатился с вершины какой-то белый шар. Тур ударил его рогами и разбил пополам. Одна половина взлетела на небо и стала луной, а другая отскочила и ударилась о вершину Эльбруса. Раздался, мол, звук, как от лопнувшего мяча, и гора раздвоилась. С тех пор такая и стоит.

— Нормально, — сказал Тимофей.

— А куда вторая половина делась? — спросил Иван.

— Мне тоже интересно было, — ответил Андрон. — Но карачаевский эпос об этом умалчивает. Самое главное, из него следует, что туры жили на нашей планете до образования Луны. И футбольные мячи в это время тоже были. Аж захотелось поехать в это Карачаево и поселиться, честное слово. Бесхитростный и добрый, должно быть, там народ.

Акинфий Иванович, только что казавшийся очень напряженным и даже оскорбленным, вдруг широко улыбнулся.

— Не слышал такой сказки, — сказал он. — А раздвоенных гор тут много. Почти все. Вы на сколько дней пойти хотите?

— Дней на пять, — ответил Тимофей.

— А какой тяжести маршрут? Опыт у вас есть?

— Мы в Непале обычно ходим, — ответил Иван. — Сюда отдохнуть приехали.

— Хорошо. Вы как отдохнуть хотите, посложнее или полегче?

— Посложнее? — спросил Валентин, глядя на друзей.

— Носильщиков тут нету, сразу предупреждаю, — сказал Акинфий Иванович. — Вещички на себе.

— Ну тогда полегче. Чтобы не напрягаться. Так, воздухом подышать, по сторонам поглядеть.

— Хорошо, — сказал Акинфий Иванович.

Он поднял со стола запечатанный в пластик лист бумаги и протянул Тимофею.

— Вот варианты с расценками. Карточек не принимаем, только наличные.

Тимофей проглядел список.

— Вот это что такое — «фирменный маршрут «Иакинф»?

— Да просто по горам. Я тут давно обитаю, подобрал, чтобы не слишком напряжно было и всю красоту увидели. Если с рюкзаками и чтобы без напряга, самое то.

— Почему он самый дорогой?

— Записываются охотней, — улыбнулся Акинфий Иванович. — Проверено.

— А что такое «Иакинф»?

— Это мое имя. Раньше оно так писалось в русском языке. Очень древнее греческое имя.

Тимофей повернулся к друзьям.

— Ну че, пойдем тропой Иакинфа?

Возражений ни у кого не было.

— Выйдем сегодня? — спросил Тимофей.

— Завтра рано утром, — сказал Акинфий Иванович. — Сегодня отдыхайте, вам акклиматизироваться надо. А я пока в горы съезжу, заложу дровишки для костра и еще кой-чего… И с чабанами пообщаюсь насчет кошей.

— Это зачем? — спросил Андрон.

— Ну, ночевать… Вы, кстати, водки с собой возьмите по бутылке хотя бы. Или по две. Купить можно в нашем ресторане.

— Будем бухать? — ухмыльнулся Иван.

— Нет. Оставим чабанам за гостеприимство.

Полулюксы отличались от вчерашнего коттеджа люстрами из фальшивого хрусталя и душевыми кабинками с китайской сантехникой. В комнатах было душновато, но никто не роптал. Всем вдруг захотелось спать.

Акинфий Иванович был прав — день на акклиматизацию определенно требовался. И еще прилично времени ушло на формирование походного минимума: две палатки, рюкзаки. Сменка, еда, вода.

— Вода на маршруте будет, — сказал Тимофей. — Акинфий обещал. Так что брать на день. Нет, он точно странный мужик. И не местный явно. Не кавказец вообще. Таинственный незнакомец…

— Беглый нацистский преступник, — предположил Андрон. — Служил в дивизии СС «Шарлемань», а теперь здесь ошивается.

— Если так, хорошо сохранился, — сказал Иван.

— Надо его расковырять, — продолжал Тимофей. — Чувствую, интересная у него история. Шарлемань не шарлемань, а какой-нибудь Максим Горький взял бы такого мужика в серьезный оборот. Создал бы сочный образ, чтобы люди вдохновлялись революцию делать, а потом хорошо его продал мировой буржуазии… Надо ковырнуть.

— Времени хватит, — ответил Андрон. — Пять дней.

* * *

В семь утра Акинфий Иванович уже ждал друзей у выхода с базы — возле «уазика», на котором вчера возил что-то в горы. Шофер, небритый парень из местных, даже не посмотрел на приезжих. Он картинно, словно голливудский ковбой, жевал стебелек травы и глядел вдаль. Валентину показалось, что шофер немного похож на Тимофея в его сардоническом телеобразе — вот только лишней телекамеры для бедняги у Вселенной не нашлось.

— Поднимемся до плато, — сказал Акинфий Иванович, — чтобы в гору долго не переть. А там почти по одному уровню пойдем.

Через пару часов машина затормозила у огромного сиреневого камня на краю дороги. Ковбой, так и не сказавший за всю дорогу ни слова, сразу же после высадки развернулся и поехал назад. Еще с минуту долетало урчание мотора, а потом на мир опустилась первозданная тишина.

— Миллион лет до нашей эры, — сказал Иван, оглядываясь по сторонам. — Вот так же точно здесь было.

Акинфий Иванович кивнул.

— Не представляете, как здесь все сохраняется. В одном месте на скале есть надпись с ятями. О том, что в тысяча восемьсот сорок седьмом, кажется, году тут стоял гусарский полк… Вид у нее такой, будто вчера вырезали.

— Мы эту надпись увидим?

— К ней крюк километров пятнадцать, — ответил Акинфий Иванович. — Но если хотите…

— Не хотим, — сказал Тимофей. — Уже мысленно увидели.