Искусство легких касаний

— Хм, — говорит Голгофский, — допустим. Но как вы могли придумывать все необходимые смысловые конструкции? Ведь для того чтобы нормально работать по чужой культуре, надо в совершенстве ее понимать.

В.С. несколько секунд глядит на Голгофского, потом снисходительно усмехается.

— Здесь служили люди, которые понимали ее лучше любого американца, уверяю вас… Но давайте поговорим об этом позже. Завтра или послезавтра.

Он дает дрону команду на возвращение.

— Все, уезжаем… А то мало ли…

* * *

Голгофский встречается с В.С. еще один раз.

Ему стыдно за себя, потому что он обманывает доверившегося ему человека, и за В.С., поскольку тот, как ни крути, предатель своей страны. Сложное положение, и Голгофский был бы рад избежать его… Но иначе доступа к нужной информации не получить. Путь к дереву познания, как и на заре истории, лежит через грех.

Из рассказа информатора Голгофский узнает, что все семидесятые и восьмидесятые в Америку просачивались замаскированные под выезжающих евреев агенты КГБ и ГРУ — государство тихонько снабжало их требуемым «пятым пунктом», как в те годы называли графу национальности в документах.

Приветливая и доверчивая Америка, улыбаясь, встречала курносых блондинистых «евреев», которые ныряли в великий плавильный котел, но и не думали честно в нем плавиться по примеру Арнольда-терминатора. Тихонько отгребая в сторону, они затаивались среди шлака и следили оттуда за происходящим холодными водянистыми глазами.

Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Майами, Чикаго, Детройт… Нет, эти ныряльщики не были спящими агентами, ждущими активации из Москвы. Их миссия была куда коварней. Пропитываясь чужой культурой, они постигали ее мельчайшие нюансы, становясь неотличимыми от американцев в восприятии реальности. Они, собственно, и становились американцами — но это были американцы с двойным дном.

Вот только арестовать их было не за что. Они не нарушали американский закон. В нужный час по свистку из центра они паковали чемодан, летели назад в Россию — и поступали в штат Изюмина. А вот там, там…

— Дело в том, что в культурном смысле Россия тех лет была весьма близка к Америке, — откровенничает В.С. — Люди слушали ту же музыку, читали те же книги, смотрели те же фильмы. Молодежный жаргон состоял в основном из искаженных английских слов. Россия была своего рода недоамерикой, изо всех сил старающейся пролезть в америки настоящие. Это было и смешно и трагично — но одним из побочных эффектов такого положения дел была почти общая для двух культур ноосфера…

«А это, — пишет Голгофский, — означало, что созданную в России ноофреску можно было сделать видимой для миллионов американцев — как гениально догадался в позднее советское время молодой еще Изюмин. И никто даже не подумал бы, что имеет дело с подрывной работой другой страны…»

Это было великое открытие. Толстовские фермы, британские советы, отделы культуры при российских посольствах и прочие конторы прикрытия устарели мгновенно и навсегда. Саудовские эмиссары, приезжающие мутить небо на курбан-байрам — тоже. Россия вырвалась далеко вперед в гонке самых секретных и страшных вооружений.

— Какую задачу ставил перед собой Изюмин? — спрашивает Голгофский своего информатора.

— Разумеется, сокрушить Америку, — отвечает В.С. — Но он понимал, что с такими здоровыми и вменяемыми людьми, какими были американцы конца двадцатого века, проделать подобное будет сложно. Поэтому его задачей было разрушить то главное, что делало Америку Америкой — ясный, рациональный и свободный американский ум. В идеале он хотел превратить США в такое же тупое и лживое общество, каким был Советский Союз семидесятых. Задачей Изюмина было свернуть свободу слова и создать в Америке омерзительную и душную атмосферу лицемерия, страха и лжи, погубившую Советский Союз. С той же аморалкой, парткомом, кучей запретных тем и избирательным правосудием — с поправками на американские реалии, конечно, но все же.

— Как это пришло ему в голову?

— Изначально это была идея одного старого масона из ГУЛАГа, — отвечает информатор. — Воспроизвести в Америке, как он выражался, советский астральный воздух.

Голгофский хмурится.

— Вы это серьезно?

— Изюмин говорил так — глаза боятся, а руки делают…

— И как по-вашему, это удалось?

— А то вы не видите. Еще как. Можно смело считать генерала Изюмина главным архитектором современной американской культуры. Во всяком случае, того, что отдает в ней тяжелым идиотизмом, лицемерием и психопатией — а это, как вы понимаете, почти все, из чего она сегодня состоит. За последние двадцать лет Изюмин превратил американскую культуру в такую, знаете, чокнутую бензопилу, которая пилит пополам саму себя — и американские мозги заодно. Никто не смог ему помешать.

Голгофский вздыхает.

— Чем занимался лично Изюмин? — спрашивает он.