Искусство Ленинграда, февраль 1991

Остаться в погребе — иль выйти из норы
до срока? До указа? Либо — либо...
Вновь ручейком асфальтовым с горы
мой путь уперся в сочный лед залива.

Вновь потянуло... сталью — не весной,

таблицей Менделеева, структурой.
Готовясь к жизни вечной, затяжной,
вдруг ощутить озноб под волчьей шкурой

безверия... И не смахнуть, не сдуть,

размазать пальцем — путь слезы бездарный,
вдохнув иридий, магний, хром и ртуть,
чтоб сделаться ясней, элементарней.

Подкатывает правда, будто крах,

и возникает трепет, мерзкий ужас.
И если с кровью прочь изыдет страх —
я отворяю кровь: пусть бьет наружу!

Но медлит, медлит потная рука,

но, подлая, не режет бритва — лижет...
И вот уже в обличье старика
я возвращаюсь в сущее, как в нишу.

И вновь стою, наращивая пыль,

и вновь живу в предчувствии озноба,
в сомненьях: а была ли былью Быль?
Она и я? Иль — эфемерны оба?
1990

НЬЮ-ЙОРКСКИЙ ТРИПТИХ

Константину Кузьминскому
I
Мне в голову ударило вино
раскрепощенья! Алкоголь свободы...
И в сердце сделалось щекотно и тесно,
как где-нибудь в желудке... И смешно:
отрыжка сытости и памяти икота.

Я вспомнил, чтоб вы думали, друзья,—

нет, не распад российского острога,
не факт, что баснями не кормят соловья,
не дьявола, с кем связь держать,— дивья!—
я вспомнил улетающего Бога.

Он был старик... Куда его везли

в том самолете деловые внуки?
Скорей всего — сюда, на край земли,
где правят балом золотые короли,
точнее — золотые руки.

Бог отвернулся, глядя за окно,

в иллюминатор, бескорыстно плача...
И стюардесса поднесла стаканчик,
и было в нем земли моей вино...
И горький смысл: иссякнет и оно.
1/III-90, Нью-Йорк

II

Какая б над миром ни корчилась вьюга —
слепцы продолжают держаться друг друга.
...Без нищих Россий и расстанных истерик,
без жертвенных слез — не откроешь Америк.
Под грохот метро и сердечные стуки —
прощаясь друг с другом — молитесь о друге.
Изгои, скитальцы, искатели правды,
не вы у Кремля принимали парады.
А коль помирали — не завы, не замы,—
не ваши тела окунали в бальзамы...
О, души людские стыкуются туго.
Оставшись без Бога, держитесь друг друга.
Пускай на брегах золотого Гудзона
детсадом вам будет земля, а не зоной.
Когда-нибудь, корчась в раздорах и мучась,
найдут континенты единую участь.
В тектонике вечных сближений наука.
А я заклинаю: держитесь друг друга.
2/III-90, Нью-Йорк

III

Бродвеем — в наркоплен,
отведать белены.
У негра до колен
приспущены штаны.

Улыбка до ушей

кейфует старина.
На черном — мельче вшей,
как гниды — седина.

Из урны — сибарит! —

надкусанный банан.
...И мягко бьется стрит
лбом
       в мраморный туман.
6/III-90, Нью-Йорк

НЕСЛУЧАЙНЫЙ ПРОХОЖИЙ