Искусство обмана

Поездка домой выдалась более спокойной – Кирби разместилась на пассажирском сиденье. Возможно, при иных обстоятельствах он объяснил бы ее молчаливость и смущение сценой с Хиллером. Но он помнил, как она отреагировала на новость о продаже Тициана.

Интересно, какие мысли калейдоскопом кружатся в ее голове. И как он собирался это выяснить. Напрямую, решил Адам и мельком подумал о том, как жалко тратить лунный свет впустую.

– Тициана продали, – начал он, притворяясь, что не видит, как Кирби трясется. – Долго он был у Харриет?

– Тициан? – Она сложила руки на коленях. – О, годы и годы. Твоя миссис Бирмингэм похожа на кабачок, не находишь?

– Она не моя миссис Бирмингэм. – «Новая игра», – заключил он и расслабился. – Жаль, что его продали до того, как я его увидел. Я большой поклонник Тициана. Картина в моей комнате великолепна.

Кирби издала звук, похожий на нервное хихиканье.

– Тот в галерее так же великолепен, – сказала она. – А, наконец, мы и дома. Оставь машину перед входом, – продолжила она облегченно и немного раздраженно из-за того, что последующие ее слова положили начало новой игре. – Кардс о ней позаботится. Надеюсь, ты не возражаешь, что мы так рано вернулись. Папа дома, – добавила она и вышла из «порше». – Наверное, у него ничего не получилось с Харриет. Не хочешь выпить перед сном?

Она пошла вперед, не дожидаясь его согласия. Понимая, что вот-вот станет частью какого-то наспех сколоченного плана, Адам следовал за ней. Все слишком уж идеально, подумал он, увидев у порога приветливо улыбавшегося Фэйрчайлда.

– Слишком много людей, – объявил Филипп. – Я предпочитаю более спокойные вечеринки. Давайте выпьем и посплетничаем.

«Не надо так явно выказывать тревогу», – подумала Кирби и почти хмуро взглянула на отца.

– Пойду велю Кардсу перегнать «роллс» и мою машину.

Однако заколебалась, когда мужчины вошли в гостиную. Адам заметил нерешительность в ее глазах, прежде чем Фэйрчайлд хихикнул и хлопнул его по спине.

– И не торопись назад, – сказал он Кирби. – На сегодня с меня хватит женщин.

– Как мило. – Ее голос снова звучал иронично и сильно. – Я просто съем лимонный бисквит Тьюлип. Целиком, – добавила она и удалилась.

Фэйрчайлд с сожалением распрощался со своей ночной закуской.

– Невоспитанный ребенок, – пробормотал он. – Ну ничего, зато у нас есть виски.

Адам, спрятав руки в карманы, внимательно следил за каждым движением Фэйрчайлда.

– Мне посчастливилось увидеть портрет Кирби в библиотеке Харриет. Он потрясающий.

– Одна из моих лучших работ. – Филипп взял графин с виски «Чивас Ригал». – Харриет без ума от моей девочки.

Ловким движением Фэйрчайлд выудил из кармана две таблетки и бросил их в напиток.

При обычных обстоятельствах Адам ничего бы не заметил. Ловкие руки, заинтригованно и в то же время весело подумал он. Очень быстрые, очень проворные. Очевидно, они хотели убрать его с дороги. Он собирался принять вызов и противостоять обоим. Улыбаясь, он принял бокал и повернулся к пейзажу Коро.

– Трактовка света Коро, – начал Адам, сделав маленький глоток, – обеспечивает его шедеврам невероятно глубокую перспективу.

Ни одна уловка не могла бы сработать более эффективно. Фэйрчайлд тут же включился в игру:

– Я неравнодушен к Коро. У него такая замечательная манера прорисовки деталей – не слишком подробно, но и не расплывчато. Теперь о листьях… – начал он и оставил виски, чтобы показать.

Пока продолжалась лекция, Адам незаметно взял бокал Фэйрчайлда и насладился напитком.

Наверху Кирби нашла Тициана уже завернутым в плотную бумагу.

– Благослови тебя Бог, Кардс, – пробормотала она и взглянула на часы.

Подождала десять минут, подняла картину и покинула комнату. Она спокойно спустилась по черной лестнице и вышла наружу, к своей машине.

В гостиной Адам смотрел на Фэйрчайлда, который храпел, свернувшись в углу дивана. Решив обеспечить немного комфорта, Адам принялся укладывать ноги хозяина дома на диван. Рокот автомобильного двигателя заставил его прерваться. Он вовремя подлетел к окну, чтобы заметить удалявшийся «порше» Кирби.

– У тебя будет компания, – пообещал он ей.

Через мгновение он уже был за рулем «роллса».

Скачок скорости подогревал жажду приключений Кирби. Она вела, руководствуясь инстинктами, полностью сосредоточившись на задании, которое должна была выполнить. Это помогало немного облегчить груз вины перед Адамом.

В четверти мили от галереи она остановилась и припарковалась на обочине. Порадовавшись, что холст довольно легок, хотя рама добавляла веса, она взяла картину и пошла. Ее каблуки стучали по асфальту.

Облака дрейфовали мимо луны, то скрывая ее, то освобождая. Завернувшись в накидку, Кирби ступила под покров деревьев, окаймлявших галерею. Тусклый свет сменялся таинственными тенями. Сверху раздался низкий стон совы. Отбросив волосы, она рассмеялась.

– Прекрасно. Не хватает только грома и вспышек молнии. Пробираюсь сквозь лес на отчаянную миссию, – бормотала она, – окруженная звуками ночи. – Перехватила картину. – Чего не сделаешь ради того, кого любишь.

Она уже могла разглядеть красное кирпичное здание галереи, по которому скользил лунный свет. Почти на месте. Через час она будет дома и, возможно, попробует-таки лимонный бисквит.

Чья-то рука тяжело опустилась на ее плечо. Кирби обернулась, накидка взлетела, словно крылья.

Огромные ведра крови! – подумала она, уставившись на Адама.

– Вышла прогуляться? – спросил он.

– О, привет, Адам. – Если уж невозможно испариться, надо попробовать отпугнуть его. – А ты что здесь делаешь?

– Преследую тебя.

– Польщена. Разве папа не развлекал тебя?

– Он задремал.

Она смерила его взглядом, потом вздохнула. И криво улыбнулась:

– Полагаю, он это заслужил. Надеюсь, ты оставил его в удобном положении.

– Вполне. Так, что в свертке?

Прекрасно понимая бесполезность уловок, она захлопала ресницами.

– В каком свертке?

Он указал на предмет в ее руках.

– Ах, этот сверток… Просто небольшое поручение, которое нужно выполнить. Уже поздно. Разве ты не должен отдыхать?

– Так не пойдет. – Он покачал головой.

– Я так и думала.

– Что в свертке, Кирби, и что ты собираешься с ним делать?

– Хорошо. – Она вверила картину его рукам, потому что ее дрожали от напряжения. Когда тебя уже поймали на крючок, ты можешь только попытаться извлечь из этого выгоду. – Думаю, ты заслужил объяснение, и не уйдешь, пока не получишь его. Это сжатая версия, Адам, я и так отстаю от графика. – Она положила ладонь на сверток, который он держал. – Это «Женщина…» Тициана, и я должна доставить ее в галерею.

Он приподнял бровь, не нуждаясь в объяснениях.

– Мне казалось, что «Женщина…» находится в галерее.

– Нет, – протянула она. – Это Тициан, – повторила она, кивком указав на сверток. – Картина в галерее принадлежит кисти Фэйрчайлда.

Тишина на мгновение заполнила пространство, лунный свет пробегал по ее лицу. Она была похожа на ангела… или на ведьму.

– Твой отец подделал Тициана и сбыл его галерее как оригинал?

– Конечно нет! – Ее негодование было искренним. Но Кирби сдержалась, пытаясь проявить терпение. – Я больше ничего тебе не скажу, если ты продолжишь оскорблять моего отца!

– Не знаю, что на меня нашло.

– Тогда хорошо. – Она прислонилась к дереву. – Наверное, мне стоит начать сначала.

– Отличная идея.

– Несколько лет назад папа и Харриет путешествовали по Европе. Они нашли Тициана, причем каждый из них утверждает, что увидел его первым. Никто бы не уступил, если бы не угроза вообще его упустить. Тогда они договорились. – Кирби указала на сверток. – Каждый платит половину, и папа пишет копию. Они чередуют копию и оригинал, меняя их местами каждые полгода, улавливаешь? Соглашение заключалось в том, что никто из них не может заявить право на владение картиной. Харриет держала ее в галерее – картина не является частью ее коллекции. Папа – в комнате для гостей.

Мгновение Адам размышлял.

– Вряд ли ты это выдумала, слишком уж нелепо.

– Разумеется, не выдумала. – Кирби обиженно надула губы. – Ты мне не веришь?

– Нет. Объяснишь подробнее, когда мы вернемся.

Минутное замешательство.

– И еще, как ты собираешься попасть в галерею?

– С помощью ключей Харриет.

– Она дала тебе свои ключи?

Кирби вздохнула в отчаянии.

– Посуди сам, Адам. Харриет в ярости из-за того, что Стюарт продал картину, и, пока она изучает контракт, мы не узнаем, можно ли разорвать сделку. Это очень плохо, и нельзя позволить отправить картину моего отца на экспертизу. Если анализ будет достаточно точным, он покажет, что картина написана не в шестнадцатом веке.

– Харриет боится, что подделка плохо скажется на репутации галереи?

– Имитация, Адам.

– А есть ли другие… имитации в галерее «Меррик»?

– Я пытаюсь не злиться. Все картины Харриет подлинны, включая и ее половину Тициана.

– А почему она сама ее не заменила?

– Потому что… – Кирби взглянула на часы – время убегало. – Вряд ли ей удалось бы исчезнуть с вечеринки так рано, как нам, да и в целом это было бы затруднительно. Сторож мог бы проболтаться Стюарту, что она приходила в галерею посреди ночи с каким-то свертком. Он бы сложил дважды два. Да, просто бы догадался.

– А что бы сказал сторож о Кирби, которая приходила в галерею посреди ночи?

– Он нас не увидит. – По ее лицу расплылась самодовольная улыбка.

– Нас?

– Ну, ты же здесь. – Она еще раз улыбнулась ему. – Я все тебе рассказала, и ты, будучи джентльменом, поможешь мне совершить подмену. Мы должны действовать быстро. Если нас поймают, будем нагло все отрицать. Тебе не придется ничего делать, я все возьму на себя.

– Все возьмешь на себя. – Он кивнул, глядя на проплывающие облака. – Теперь я спокоен. Одно условие. – Он остановил ее, прежде чем она смогла возразить. – Когда мы закончим и если не попадем в тюрьму или больницу, я хочу узнать все. Если же мы попадем в тюрьму, я убью тебя так медленно, как только смогу.

– Это два условия, – пробормотала она. – Но хорошо.

Мгновение они смотрели друг на друга. Она спрашивала себя, сколько сможет рассказать, он пытался понять, сколько правды сможет вытянуть. Оба решили, что обман неприемлем.

– Давай сделаем это. – Адам пропустил Кирби вперед.

Она пересекла газон и подошла к парадной двери, достала ключи из внутреннего кармана.

– Эти два отключают главную сигнализацию, – объяснила она, поворачивая ключ в замке. – А этот от двери. – Кирби улыбнулась, услышав слабый щелчок механизма. Обернувшись, оглядела Адама, стоявшего перед ней в парадном костюме. – Я так рада, что ты принарядился.

– Нужно одеваться официально, когда планируешь вломиться в знаменитое учреждение.

– Верно. – Кирби бросила ключ в карман. – И мы составляем ошеломительную пару. Тициан висит в западном зале на втором этаже. У сторожа небольшая комната сзади, здесь, на первом. Думаю, он пьет черный кофе с ромом и рассматривает порножурналы. Я бы так и делала. Предполагается, он обходит галерею каждый час, но нет никакой гарантии, что усердно исполняет свой долг.

– И во сколько он начинает обход, если вообще это делает?

– В час, а это значит, у нас двадцать минут. – Она взглянула на часы и пожала плечами. – Вполне достаточно, хотя, если бы ты не расспрашивал меня о подробностях, у нас было больше времени. Не сердись, – добавила она.

Она прижала палец к губам и скользнула внутрь.

Откуда-то из глубин кармана Кирби выудила фонарик. Они проследовали за узким лучом к лестнице.

Она уверенно шла сквозь тьму, очевидно, хорошо знала галерею, на втором этаже повернула и направилась по коридору, не сбавляя темпа. Ее накидка взметнулась, когда она вошла в комнату. В тишине поводила лучом света по картинам, пока не нашла копию Тициана, оригинал которого висел в комнате Адама.

– Там, – прошептала Кирби, когда луч фонаря осветил поддельный шедевр.

Свет был слишком слабым, чтобы Адам мог оценить качество, но он пообещал себе, что сделает это через несколько минут.

– Невозможно отличить, даже эксперту не удастся, – сказала Кирби, словно угадав мысли Адама. – Харриет – прекрасный специалист, и она не смогла. Не уверена, что экспертиза обнаружила бы подделку. Папа умеет обращаться с красками. – Она подошла ближе, стараясь осветить картину целиком. – На задней стороне рамы есть красный круг – папин знак. Можешь снять картину. – Она опустилась на колени и принялась разворачивать полотно, которое принесла с собой. – Я рада, что ты оказался здесь. Твой рост – преимущество, когда дело касается снятия и поднятия картины.

Адам замер, держа в руках подделку. Если он попытается придушить ее сейчас, поднимется много шума. Но позже…

– Тогда давай уже закончим с этим.

В полной тишине они поменяли полотна. Адам вешал оригинал, пока Кирби оборачивала копию.

Затянув веревки, она снова направила свет на стену.

– Немного криво. Чуть-чуть влево.

– Слушай, я… – Адам замолчал, услышав слабый немелодичный свист.

– Он рано, – прошептала Кирби и схватила картину. – Неужели кто-то еще способен честно выполнять свои обязанности в наши дни?

Адам молниеносно прижал ее и картину к стене рядом с аркой. Оказавшись зажатой, практически задохнувшись, она сделала отчаянное усилие подавить рвущийся из горла смешок. Убежденная, что это разозлит Адама, задержала дыхание и сглотнула.

Свист становился громче. Кирби представила сторожа, бредущего по коридору, останавливавшегося то тут, то там, чтобы метнуть лучом света в очередной угол. Надеялась, что осмотр был поверхностным.

Адам почувствовал ее дрожь и сильнее вжал в стену. Так или иначе, ему придется защитить ее. Он уже забыл, что именно она впутала его в этот беспорядок. Теперь он думал только о том, как бы поскорее вытащить ее отсюда.

Луч света скользнул мимо дверного проема, свист раздался совсем рядом. Кирби дрожала как осиновый лист. Свет запрыгнул в комнату и понесся по стенам к арке. Адам напрягся всем телом, понимая, насколько они рискуют быть обнаруженными. Луч остановился, замер на мгновение, затем умчался. И наступила темнота.

Они не шелохнулись, хотя Кирби было ужасно неудобно, рама упиралась ей в спину. Они молчаливо ждали, пока свист не затих в глубинах галереи.

Адам шепотом успокоил:

– Все в порядке. Он ушел.

– Ты был великолепен. – Она прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать смех. – Никогда не думал о взломе с проникновением?

Он скользнул рукой по картине и затем крепко сжал ее. Когда придет время, он отплатит Кирби сполна.

– Пойдем.

– Хорошо. Сейчас, видимо, не самое подходящее время показывать тебе галерею. Жаль. В соседней комнате есть несколько прекрасных гравюр и просто изумительный папин натюрморт.

– Подписанный его собственным именем?

– Ну, хватит.

Они остановились в коридоре, желая удостовериться, что все чисто.

– Это низко, – заметила она.

И больше они не разговаривали до тех пор, пока не оказались под сенью деревьев. Адам повернулся к Кирби:

– Я возьму картину и поеду за тобой. Если выжмешь больше пятидесяти, я тебя прикончу.

Когда они подошли к машинам, Кирби замерла и внимательно посмотрела на него серьезным взглядом, несказанно поразив его.

– Я очень ценю то, что ты сделал, Адам. Надеюсь, ты не думаешь о нас плохо. Это важно.

Он коснулся ее щеки.

– Я еще не решил, как мне думать о вас.

Ее губы слегка изогнулись.

– Тогда все в порядке. У тебя есть время.

– Забирайся внутрь и поезжай, – приказал он, едва не забыв, что должен действовать решительно. Она могла заставить любого мужчину забыть о многих вещах.

Дорога домой заняла в два раза больше времени, Кирби не превышала допустимый лимит. Она снова оставила «порше» перед парадной дверью, зная, что Кардс о нем позаботится. Оказавшись внутри, она сразу же направилась в гостиную.

«Ну что ж. Кажется, ему довольно удобно, но, думаю, я его немного вытяну».

Адам, прислонившись к косяку, ждал, пока Кирби уложит отца. Развязав галстук и сняв с Филиппа обувь, она накрыла его своей шалью и поцеловала лысеющую голову.

– Папа, – пробормотала она. – Тебя перехитрили.

– Мы поговорим наверху, Кирби. Сейчас.

Выпрямившись, она посмотрела на Адама долгим спокойным взглядом.

– Ты так мило просишь… – Она взяла из бара графин бренди и два бокала. – Надеюсь, это будет дружелюбный допрос. – Она промчалась мимо него наверх.