Искусство обмана

«…Обман в научной деятельности проявляется в разнообразных формах — от прямой фальсификации фактов до тонких передержек в изложении и оценках взглядов и концепций оппонентов, умолчаний и искусных деформаций смыслов. Обман в науке особенно нетерпим, ибо наука образует своего рода базис объективности во всей системе духовной культуры. Поэтому рост числа случаев обмана в этой сфере деятельности говорит о серьезном падении нравов, негативно сказывается на всей системе духовных ценностей».

Научный обман носит поистине интернациональный характер. В сводном реферате «Мошенничество в науке», помещенном в сборнике ИНИОН АН СССР «Науковедение», прореферировано 10 работ зарубежных авторов, посвященных этой теме. Отмечается, что за 7 лет с 1 980 года в США как минимум 25 случаев научного мошенничества попали в печать и еще 7 были рассмотрены конфиденциально. Среди причин подтасовок наблюдений и экспериментов были такие, как желание гарантировать финансирование исследований, закрепить за собой приоритет и т. д.

Сходные проблемы имеются и в нынешней российской науке, но у нас в отличие от Запада не принято вытряхивать свое «грязное белье» на публике. Многие ученые предпочитают скорее мириться с обманом, чем нарываться на скандал, ибо и без того авторитет отечественной науки упал ниже допустимой черты.

Но в науке встречается обман не только по эгоистическим соображениям. Иногда на него ученых толкает желание познать истину, особенно в тех случаях, когда другим путем провести научное исследование невозможно. Примером такого «обмана в научных целях» могут служить классические эксперименты Альберта Экса по психофизиологии эмоций. Его задачей было выяснить, отличаются ли физиологические реакции людей при различных негативных эмоциях — гневе и страхе. Основная методическая трудность состояла в том, что в лабораторных условиях трудно заставить людей сначала какое-то время сердиться по заказу, а потом такое же время чего-то бояться. Внезапно подброшенные змеи или заявления политиков здесь не годились: нужно было вызывать длительные однотипные реакции у большого числа людей. Тогда Экс пошел на хитрость.

Якобы для изучении гипертонии было отобрано сорок здоровых испытуемых. Человеку прикрепляли на тело электроды и объясняли, что от него требуется лишь одно — лежать спокойно, пока медсестра будет раз в минуту измерять у него давление. Между тем испытуемому как бы между прочим сообщалось, что сотрудник, обычно ведущий регистрацию показателей, заболел и что его заменяет человек, которого недавно выгнали за некомпетентность и дурной нрав. После короткого периода покоя, в течение которого регистрировались все показатели, этот подставной оператор кричал из соседней комнаты, что с записью что-то не ладится. Тогда они менялись местами с экспериментатором, и подставной оператор начинал оправдывать свою репутацию несносного человека. Он критиковал медсестру, грубо толкал испытуемого, «проверяя контакты», саркастически замечал ему, что не ладится из-за него, поскольку он опоздал на обследование. Всего за пять минут он успевал обвинить испытуемого в том, что тот не пытается способствовать успеху обследования, что он шевелится, когда надо лежать спокойно, — словом, во всем, в чем только мог. Затем возвращался экспериментатор и извинялся за грубость своего помощника.

С помощью этой хитрости успешно вызывали ярость испытуемых. Некоторые из них говорили, что «этому типу следовало бы дать по физиономии».

Затем, после перерыва для отдыха, у испытуемых вызывали другую эмоцию — страх. Теперь испытуемому на мизинец подавали удары электрического тока, силу которого постепенно повышали до появления жалоб. Экспериментатор инсценировал тревогу, метался по комнате, предупреждал испытуемого, чтобы тот ради своей же безопасности лежал не шевелясь. Это представление продолжалось еще пять минут — в один из моментов экспериментатор даже нажимал кнопку, отчего по комнате сыпались искры. Нет надобности говорить, что угроза случайной гибели на электрическом стуле вызывала у испытуемых страх. Один из них все время кричал: «Снимите, пожалуйста, провода! Помогите мне!»

Другой молился, тогда как третий позже философски сказал: «Каждый из нас должен когда-то умереть. Я решил, что мой черед пришел».

В результате этого необычного эксперимента удалось выяснить, что при страхе в кровь человека выделяется гормон адреналин, а при ярости — похожее на него, но другое вещество — норадреналин.

Педагогика