Искусство обольщения обнаженного оборотня

Я оставила дверь открытой и подпёрла всё окна, чтобы дать дыму выветриться. Затем вытерла платком слезящиеся глаза и осмотрела потолок в поисках мигающего огонька детектора дыма. Когда дымовая завеса рассеялась, я увидела вырванные провода, торчащие из места, где раньше находилось устройство.

Подойдя ближе к покрытому пеной столу, я открыла ящики и нашла неповреждённую коробку с малой кассой и чековую книжку деревни, всё ещё крепко защёлкнутую. Я бросилась в другие помещения здания, но обнаружила, что ущерб ограничился только моим кабинетом.

Как же я ничего не услышала? Ах да, музыка. Учитывая мою любовь к громкой музыке группы «Путешествие» [76] и шум двигателя, я бы даже паркующуюся в моём кабинете фуру не услышала.

Мама и несколько тётушек возникли в дверях, ахая от шока при виде беспорядка и дыма. Не обращая внимания на их лепет, я вышла на улицу, чтобы яснее мыслить, пока прикидывала, что могло произойти. Дети были в школе, а большинство взрослых на работе или в помещениях. Мы время от времени проводили обход территории, но под круглосуточной охраной долину не держали.

Я услышала, как дальше по улице прозвенел школьный звонок, объявляющий об окончании большой перемены, и замерла.

Старшеклассникам по их желанию разрешалось бегать домой на обед. Учитывая особенности оборотней и быстрый рост и развитие даже человеческих подростков, в этом возрасте нам требуется больше пищи, чем можно с лёгкостью принести в школу. Проще сбегать к себе и поглотить столько калорий, сколько возможно, чтобы потом продержаться до конца дня. Благодаря такому свободному обеду они оставались без присмотра на добрый час, но мы старались подчеркнуть важность доверия и личную ответственность в стае.

Очевидно, это привело нас к неприятным последствиям.

Я промаршировала к зданию школы и пригласила всех пятерых старшеклассников в кабинет, который, по сути, представлял собой подсобку в конце классной комнаты. Если я собиралась задать вопрос одному из них, значит, задала бы его сразу им всем. Откровенно говоря, если кто-то из них имеет какое-то отношение к пожару, его друзья будут достаточно умны, чтобы выгородить себя, предав своего товарища. Кузина Тереза дала задание младшим школьникам, пока я отправляла подростков в подсобку, и отправилась вместе со мной.

Их болтовня и поддразнивания смолкли в ту же минуту, как я вошла в крошечную комнату. Ученики сели немного прямее и сделали серьёзные лица. Они мрачно смотрели на меня, детишки с длинными забавными конечностями, нежными щёчками и огромными глазами. Из пятерых только трое, Рикки, Ребекка и Бенджамин, уже умели обращаться, но авторитет лидера стаи признавали все. Они знали, что за неуважение и дерзость им попадёт сначала от меня, а потом и от родителей. Двойной удар от взрослых.

Я сузила глаза, посмотрев на Бенджамина и Рикки, энтузиастов, любящих побаловаться жевательным табаком, которых я недавно заставила нажеваться его до рвоты. Хорошие ребята, но известны тем, что беспорядков устраивали гораздо больше, чем им полагалось. Именно они случайно подожгли мою мастерскую, не рассчитав время запуска фейерверка. Переросли ли их пироманские выходки в умышленное причинение ущерба? Пытались ли они отплатить мне за рвоту?

– У кого-нибудь из вас есть, что сказать мне? Насчёт моего кабинета? – спросила я, одарив каждого своим самым лучшим материнским взглядом. Глаза детей округлились, а рты закрылись. – Послушайте, если вы поступили так, потому что думали позабавиться или за что-то сердитесь на меня, это нехорошо, но я пойму. Когда была ребёнком, я творила много глупостей. Но лучше двигаться вперёд, сознаваться и принимать своё наказание, чем лгать. Поскольку в противном случае я сильно разозлюсь.

Тишина.

– Вы знаете, кто решил испробовать свой талант к поджигательству на моём кабинете? – спросила я.

Тереза ахнула.

– Кто-то поджёг твой кабинет?

Бенджамин, самый старший в группе, покачал лохматой каштановой головой.

– Честно, Мэгги, мы бы не сделали ничего подобного. Мой отец всё ещё зол на меня за тот табак.

– И мы боимся тебя, – добавила Лила.

Остальные подростки серьёзно кивнули. Я стала покусывать внутреннюю часть щёки, стараясь полностью сосредоточиться на том, чтобы сдержать в узде своё разочарование и гнев. Я верила им, а это означало, что моё беспокойство по поводу всего произошедшего только что удвоилось. Нельзя вымещать злость на этих детях лишь потому, что я не получила лёгкого ответа, которого хотела. Медленно выдохнув через нос и наполнив ноздри дымной вонью, пропитавшей мою куртку, я вздохнула.

– Когда вы шли домой на обед, вы видели поблизости что-нибудь странное или кого-нибудь не из нашей стаи?

Дети покачали головами.

– Мы только слышали, как из сарая доносилась та дрянная старая музыка, которую ты любишь, – сказал Рикки, ухмыльнувшись. Рикки постоянно умничал, что, вроде как, вызвало у меня расположение к нему. Ребекка, его близняшка, ткнула братца локтем в рёбра.