Искусство обольщения обнаженного оборотня

Мои губы дёрнулись. Этого маленького наглого ответа хватило, чтобы вернуть мне хорошее настроение. Я продолжала говорить ровно, но серьёзно.

– Ладно, пока не дам других распоряжений, я хочу, чтобы вы, ребята, приглядывали за младшими, – сказала я им. – И если увидите, что тут ошивается кто-то незнакомый, скажите об этом ближайшему взрослому члену стаи. Не пытайтесь приблизиться к нему сами. – Я заметила, как слегка ухмыляется Бенджамин. – Хотя вы и сами способны кому угодно надрать задницу.

Бенджамин польщённо усмехнулся.

– Что ж, как насчёт отмены контрольной по истории? – предложила Тереза. Подростки закричали, приветствуя предложение радостными возгласами. Тереза добавила: – И в качестве общественного задания вы пойдёте в центр и поможете Мэгги вычистить её кабинет.

– Ууу! – застонали ученики.

Тереза подняла бровь.

– Я имею в виду «Да-а-а-а!» – произнёс Рикки неубедительно радостным голосом.

Я рассмеялась.

– Я буду благодарна, дети.

– А разве не нужно вызвать полицию? – спросила Тереза, когда ученики вышли из помещения.

– Я вроде как и есть здешняя полиция, – напомнила я ей. Какое-то время Тереза жила в Портленде, после помолвки с одним из мужчин из соседней стаи. И провела там два года – невероятно долгая помолвка для оборотней – прежде чем решила, что спутник ей не совсем походит, и переехала обратно сюда. Её мама сказала моей маме, что ублюдок разорвал помолвку и связался с человеком.

Городская жизнь оставила небольшой отпечаток на Терезе. Она привыкла к общественному транспорту, ресторанам, кинотеатрам, сотрудничеству с человеческими органами власти…

– О, верно, – нахмурившись, сказала она. – Просто прошло уже довольно много времени с тех пор, как у нас были какие-либо проблемы. Я вроде как подзабыла всю процедуру.

– Всё нормально. Спасибо, что отправила детей на помощь. Я полностью уверена, что мне уже помогает бригада тётушек, но с детворой работа пойдёт быстрее. Тебе нужно что-нибудь сюда, в школу? – спросила я, когда она дошла вместе со мной до дверей. – Материалы? Закуски?

– Нет, сейчас нам всего хватает. До тех пор, пока мне удаётся не давать детям Гилберта грызть коврики для тихого сна.

– Я скучаю по тихому часу, – вздохнула я.

– А кто не стал бы? – усмехнулась она, помахав мне на прощание.

Когда я прибыла в муниципалитет, почти весь дым уже выветрился. Мама и тётушки собрались возле здания и шептались между собой, пока детвора трудилась.

– Какая неприятность, – вздохнула мама, целуя меня в щёки и оглядывая с ног до головы на предмет возможных ранений. – Ты в порядке?

– Всё нормально, – заверила я, выворачиваясь из её объятий. Ради всего святого, люди же смотрят! – И я не уверена в том, что случилось. Позже нужно будет провести собрание стаи, хорошо? Можете передать это своим семьям? – Женщины утвердительно кивнули.

– А прямо сейчас, как насчёт того, чтобы вы пошли домой и оставили детворе основную работу? Пускай сожгут немного энергии.

Когда дамы расходились, я услышала, как тётя Бонни, мать Рикки, прошептала:

– Пожалуйста, господи!

Я зашла в кабинет и увидела, что Ребекка, самая организованная ученица в группе, уже начала перебирать бумаги и пыталась спасти некоторые из моих порванных папок. Рикки с Бенджамином важно совещались, какой химикат лучше всего отчистит следы дыма с моего потолка.

Убедив их, что соляная кислота, вероятно, уже перебор, я отправила других помочь мне собрать мои книги и выбросить то, что уже нельзя спасти, в мусорный контейнер на улице.

Когда я наклонилась, чтобы привести в порядок порезанный стул, то уловила слабые нотки знакомого запаха.

Что-то свежее и цветочное под слоем дыма.

Кондиционер для белья. Та же самая «Апрельская свежесть», которой благоухал мой грузовик.

Я наклонилась ближе и вдохнула. Это был свежий запах, безусловно, не тот, который въелся в обивку стула тем утром. Я попыталась обойти комнату по кругу и как бы невзначай понюхать детей, чтобы проверить, не они ли пропитали обивку запахом своей свежевыстиранной одежды.

Но современные дети, знакомые с отслеживанием педофилов при помощи скрытой камеры, замечают, если взрослый начинает открыто обнюхивать их. Честно говоря, это успокоило меня насчёт их инстинкта самосохранения. Но все мои старания стали зряшным, противным, бесполезным упражнением, поскольку никто из них не пах «Апрельской свежестью». «Весенним лугом»? «Горным ветром»? Несомненно. Но ни единой нотки «Апрельской свежести».

Я не знала, что и думать. Когда подростки сказали, что не поджигали мой офис, я им поверила. А в город, ну, гм… никогда не забредал незнакомец, совершенно случайно занимающийся вандализмом.

И я не могла избавиться от ощущения странного совпадения, что истёртый тормозной трос моего грузовика пах кондиционером для белья. Кому, чёрт возьми, взбрело в голову испортить тормоза моей машины? Или разворотить мой офис? Первое казалось довольно серьёзным, а второе просто чертовски разозлило меня и стоило мне новой корзины для бумаг. И кто, чёрт побери, использовал столько кондиционера для белья, что его аромат перебил все следы естественного запаха?