Искусство порока

Меррик плыл по озеру, рассекая воду мощными взмахами сильных рук. Он надеялся, что холодная вода снимет напряжение всех мускулов и сможет потушить огонь, который эта девушка разожгла в его сердце, избавить его от жара, которым из-за нее налилась его плоть, приведет в порядок его мысли. Близость с Эликс повергла Меррика в смятение. Он и сам не понимал, как это получилось. В его планы не входило посвящать Эликс в мир земных наслаждений. Меррик перевернулся на спину и поплыл по спокойной, ровной глади озера. Если бы их близость с Эликс была обычной интрижкой, которых у Меррика было множество, он бы не чувствовал себя так неуютно. Но Эликс Бурк была так не похожа на других женщин.

Она подчинилась ему, отдаваясь порыву. Ее страстность была искренней и от этого еще более притягательной, соблазнительной. В те мгновения в ее прекрасных светло-карих глазах он увидел страх, неуверенность, восторг и неистовое желание. Ее нежные губы неумело целовали его в порыве безумной страсти. Именно эта неумелость и искренность больше всего поразили и покорили его в Эликс. Он откликнулся на первобытный зов ее тела. Он дал ей то, о чем она страстно мечтала уже много лет, но о чем не догадывалась до встречи с ним.

Меррик помнил каждый момент их близости. Как во время поцелуя она прикрывала глаза, как под его пальцами трепетали ее бедра. Даже теперь, несколько часов спустя, от этих воспоминаний тело Меррика горело огнем и желание пробуждалось с новой силой. Он сказал ей правду. Их близость ничего общего не имела с уроками, которые он решил ей преподать. Он прикасался к Эликс, потому что действительно хотел этого, потому что она привлекала его всем, что в ней было: умом, красотой, искренностью. Его впечатлило, с каким увлечением Эликс рассказывала историю жизни святой Энсвиты. Меррику вдруг стало легко и хорошо. Он представил себя деревенским сквайром, который работает бок о бок с соседями. А Эликс, его очаровательная женушка, смотрит на него и болтает со своими подругами. Эта фантазия была чистой и романтичной, в ней Меррик не был светским повесой, который соблазняет женщин и выигрывает пари. Тому мужчине, которым он представлял себя в своих мечтах, нужна была только одна женщина, которой он никогда не захочет изменить. Этому мужчине не могла наскучить деревенская жизнь.

Меррик плыл и плыл на спине и думал о близости с Эликс. Он понимал, что его мечты о тихой деревенской жизни с Эликс — всего лишь бегство от суматошной жизни, которую он вел в Лондоне, жизни, наполненной случайными связями. Вместе с Эликс он мог бы забыть о своем отце и вообще обо всем, что его окружало. Но даже в момент их близости Меррик понимал, что он совершает непростительную ошибку. Ведь до Эликс рано или поздно дойдут слухи о его похождениях в Лондоне. Пусть за последние шесть недель он не сделал ничего предосудительного, слухов о его темном прошлом будет достаточно, чтобы она поняла, что между ними не может быть ничего общего. Возможно, это и к лучшему.

Меррик усмехнулся и посмотрел на небо. Начинало смеркаться. Он пытался всерьез представить их с Эликс совместное будущее. Ничего хорошего из этого получиться не может. Это просто смешно! Светские повесы не женятся на благовоспитанных девушках, которые занимаются переводом старинных манускриптов и восстановлением церквей. Но Меррик не мог избавиться от мысли, что они с Эликс идеально подходят друг другу в постели. Ее трогательная неопытность, неиспорченность, сочетавшаяся с природной страстностью, отлично гармонировали с искушенностью Меррика.

Он вышел из воды. Полуденный зной уступил место вечерней прохладе. Он вспомнил, что у леди Фолькстоун намечается обед на открытом воздухе и фейерверки. Меррик тщательно вытерся и протянул руку к чистой одежде, которую захватил с собой из дома. Он надел рубашку и очень удивился — рукав остался у него в руке. Что за…

Меррик снял рубашку и принялся рассматривать ее, стараясь понять, что произошло. Безусловно, рукав отрезан. Он должен поговорить об этом с Филлмором. А до дома он вполне сможет добраться и без рубашки. Это его совершенно не беспокоило. Вечер был теплым, и если Меррик вернется в дом лесными тропинками, то ни с кем не встретится.

Он натянул брюки. Нагнулся, чтобы обуться, и тут брюки с треском разорвались. Меррик выпрямился, запрокинул голову к вечернему небу и расхохотался. Он понял, что ему нужно поговорить о том, что случилось, вовсе не с Филлмором, а с кареглазой шалуньей, которая решила отомстить ему за украденные платья.