Искусство проклинать (СИ)

Ну, зовёт и зовёт Тайной, пусть! Я, и в самом деле, не слишком откровенная. Зато Ашота он зовёт Асом, а за одно это я позволю ему величать меня хоть Чумой Болотной. Ашот, действительно, ас, хотя Витька имеет в виду "Ашот — сын", — старый Багратян тоже был Ашотом.

За полчаса до обеда прозвенел колокольчик у входной двери, и я подняла голову, ожидая увидеть Дана, но это был незнакомый мужчина в толстом кожаном плаще и шляпе. Он заговорил с Маринкой, и я снова склонилась над замком жемчужного колье, который следовало бы не ремонтировать, а переплавить как лом, если бы не впаянные в него крошечные бриллианты.

Низкооплачиваемая, трудоёмкая и, честно говоря, недолговечная работа: стоит снова за что — нибудь зацепиться, и опять будет разрыв спайки или выпадение пружинки замка. Я посоветовала клиентке убавить длину колье сантиметров на шесть, но случай оказался безнадёжным: тут, чем длиннее, тем престижнее, а девица на этом помешана.

Маринка вызвала шефа. Ашот ещё не закончил своей возни с золотым браслетом.

Витька, судя по звукам сзади, начал "прибираться" у себя на столе, превращая большой бардак в кучу — малу.

У меня, вдруг, похолодел позвоночник, и по спине пробежала знакомая "колючая волна", поднимающая воображаемую шерсть на загривке. Я медленно осмотрела свой стол, переглянулась с Ашотом и повернулась к новому клиенту. Он, не проявив ко мне интереса, увлечённо беседовал со Львом Борисычем, что — то слушал, озабоченно объясняя детали заказа. Я оглянулась на Витьку, потом посмотрела на площадь через окно.

Под оголёнными кустами сирени два воробья с переменным успехом дерутся за хлебную корочку, но она не достаётся никому. Прилетевший сверху голубь подхватывает её более ловким клювом и, отскочив в сторону, заглатывает. Затем появляются несколько его сизокрылых собратьев, деловито подбирающих оставшиеся крошки. На противоположном конце площади стоят несколько легковых авто, по виду — пустых. Между ними спокойно прогуливается бродячая собака, обнюхивающая колёса. Тишь да гладь, ничего особенного… Тогда, что?

— Витя! Тина! Вас Лев Борисыч зовёт! — прощебетала Маринка, приоткрыв дверь. Я пропустила Витьку вперёд, неспешно укладывая штихели. Лев Борисыч зовёт Витьку, значит, нужен резчик по камню.

Это основная Витькина специальность. Он хороший ювелир, но начинал как резчик, и здесь ему равных нет: он точный, ловкий, изобретательный и виртуозный мастер своего дела.

Так что же это было? Где? Может быть, я начинаю шарахаться от каждой тени? Где опасность, и что мне не по душе?

На столе перед Львом Борисычем стоит ваза из дымчатого хрусталя с простой геометрической огранкой. Я смотрю на неё и молчу, давая Витьке закончить свои рассуждения.

Сюда бы Машку Соловьёву, сокурсницу и соседку по общаге! Дурноватая была особа и слишком уж сексуально озабоченная, но эта ваза — как раз её тема. Вот бы заверещала сейчас от восторга….

Назвала бы этот кубок, похожий на большую гранёную рюмку "антиком" и, пожалуй, возражений в ответ не получила бы… Богата наша Родина, однако, по части загадочного антиквариата! Вот понатаскать ещё совсем немножко, из заморских стран, и на городской музейный отдел хватило бы!

— Итак, Тиночка, что скажете? — голос у шефа спокойный, и, если в нём проскальзывает оттенок неуверенности, это заметно одной мне: Витька думает о чём — то своём, а клиент улыбается в мою строну с преувеличенной мольбой во взоре.

— Морион, Лев Борисыч, чёрный хрусталь. Ваза — кубок около тридцати сантиметров высотой, диаметром более двадцати сантиметров в верхней окружности, и десяти — в нижней. Короткая ножка, не более четырёх сантиметров длиной, служит подставкой. Всё вырезано из цельного кристалла и отшлифовано округлыми гранями шириной до полутора сантиметров. Толщина стенок немного больше чем положено при таких параметрах… А что с ней не так, с этой вазой? Как будто, всё в полном порядке, повреждений нет. Нужна оценка или заключение о стоимости?

— Нет, не оценка… Оценка здесь не причём. Нужно вырезать два кубка в этом же стиле, с подобным внешним видом — растерянность в голосе шефа заметил и Витька: он перестал крутить в пальцах тесёмку фартука и замер, уставившись на меня.

Теперь я обратила внимание на два приличных по объёму тёмных кристалла на лоскуте синего шёлка в другом конце стола.

— А время, Тина? — продолжает Лев Борисыч, и я отвечаю без промедления.

— Это же работа для Виктора, он лучше меня прикинет, сколько нужно времени. Эскизы я сделаю хоть сейчас.