Искусство проклинать (СИ)

Я уже знаю, что мне не нравится. Клиент. И его внимательный, предупредительно ожидающий взгляд. Почти физическое прикосновение: молчи, не развивай темы! Желтовато — смуглое гладкое лицо, довольно правильное, и, возможно, достаточно привлекательное. Возможно, — но не для меня. Свинцово — серые цепкие глаза, одновременно и мутные и водянистые, с опущенными внешними уголками, длинный бледный рот, растянутый в любезную улыбку, короткая жилистая шея. А руки ухоженные, с холёными и наманикюренными сухими пальцами. Перстень, тоже, кстати, очень непростой, с огромным опалом, — века на полтора, да потянет… И этот взгляд, как у… Как у кого? Неприятный тип!

— Нет, Тиночка, я не об этом. Какого времени сама ваза? — настаивает шеф, и я снова спешу с ответом.

— Точно не скажу, Лев Борисыч, это не моя тема…

Молчи, так молчи, мне — то что! Если этот тип верит, что может найти во мне союзника по умолчанию, мы позже сами обсудим, зачем это ему могло понадобиться. Случалось и такое…

— Осмотр, ведь, поверхностный, — продолжаю я: Без детального обследования трудно определить…Ну, лет двести этому сосуду есть…

— Сто пятьдесят, так мне сказали — поспешно вставляет клиент, — Это восточная ваза, привезённая из Бухары. Очень недорого, по случаю досталась. Вот и хотелось бы иметь полный, как говорится, комплект.

А на кой чёрт тебе комплект, приятель? И откуда бы тебе знать, каким должен быть комплект…

На нувориша, сбесившегося на желании тратить бабки, ты не похож, да и для нового русского не совсем русский. Тогда зачем тебе к древней ритуальной вазе пара кубков? Поставишь на антикварный столик и станешь ошеломлять гостей? Сто пятьдесят лет… за дураков нас держите, гражданин. А голос каков! Бомжи с перепоя матерятся как соловьи по сравнению с этим хрипо — сипением…

— Ну, так что, господа, Вы берётесь? — гнусавит клиент, попеременно сверля глазами нас троих: Мне бы очень хотелось к Новому году. Это возможно?

Не нравится мне этот заказчик! Не нравится с редкостной силой, и всё! Противен безо всяких веских причин и объяснений… хотя — голос. Чтобы иметь такой голос, утро надо начинать с соляной кислоты.

А уже потом — кофе.

— Да, разумеется, Виктор у нас превосходный резчик. Думаю, он и раньше сумеет управиться. Завтра, — нет, простите, — в понедельник, Тина сделает эскизы, и потом — дело за Виктором. А сейчас нам необходимо получить замеры и снимки образца.

— Я могу оставить и сам образец, если угодно, ненадолго, конечно — предлагает этот "не соловей": Неделя вас устроит?

Я перебиваю его любезности спокойным голосом, не изменяя прохладно — вежливого, отрепетированного много раз перед зеркалом, выражения лица: В этом нет необходимости, спасибо. Фотографий будет достаточно. Ваза немного великовата для нашего сейфа, а держать такую хрупкую и недешёвую вещь в шкафу — слишком рискованно. И, кроме того, зачем же вам платить за её хранение? За сохранность изделия наши компаньоны — сторожа включают счётчик: чем старее вещь, тем выше оплата.

Лев Борисыч, не высказав ни малейшего удивления моей тирадой, направляется с кубком в свой карманчик.

— Тиночка, сколько делать снимков и в каком ракурсе? — извиняющаяся улыбка клиенту: Извините, всего несколько минут…

В карманчике Лев Борисыч включает свет, устанавливает вазу и поворачивается ко мне: В чём дело, Тина? Что тебя беспокоит?

— А вас? — я не нахожу ничего лучшего, чем вопрос на вопрос вместо ответа, и шеф досадливо морщится.

— Ну, хорошо! С ней что — то нечисто, с этой вазой, Лев Борисыч, я чувствую! Не нужно её оставлять! Сделаем два снимка: сверху и боковой, для чертежа этого достаточно. Я вычерчу всё как надо, без замеров.

— Так ты думаешь, — краденая? Но фотографии — то, останутся…. И договор с заказчиком. След, всё равно, есть. Лучше уж, совсем не браться…

— Мы же не оставим у себя саму вазу! Ну, посмотрели, сфотографировали, — велика беда! Снимок не оригинал, да и испортиться может запросто…. Эксперта по старинной… посуде у нас на сотни километров в округе нет, а остальные способны ошибаться. Для меня лично, не зазорно ошибаться в этой области, я за славой не гонюсь. Мы взяли заказ, и всё, а вазу просто посмотрели как отправную точку для изготовления кубков. Мы ведь, не музей и не органы правопорядка, не таможня… Мы — мастерская.

— Да, пожалуй…. А почему бы не отказаться совсем? Мы осмотрели вазу, но не осмотрели сырьё, в кристаллах могут быть недостатки, делающие работу рискованной — задумчиво спрашивает Лев Борисыч.

— Не могут быть, а есть…. В том кристалле, что поуже, небольшая трещина в центральной части, но Витёк с ней справится. Ему это даже удовольствие доставит… Лев Борисыч, ему такая работа раз в год перепадает, пусть отведёт душу. Он на свои морские цацки уже смотреть не хочет. Вы же видели, как он завязки от фартука рвёт. На сырье для кубков нет клейма, значит, они чистые. Витька, он же спец — универсал, и по эскизам всё сделает великолепно.

— Хотелось бы мне знать, что этот господин Вилов собирается делать с будущими кубками… — задумчиво тянет шеф: В буфет поставит?