Искусство провокации

Да, как Вам сказать... Письма письмами, но не только в этом дело. Попадали-то они ко мне каким-то странным образом. Сижу в ресторане с семьей, поели, приносят счет, открываю — бац, письмо! Спрашиваю официанта: Ваше? Нет, говорит, это Вам просила передать сеньора, которая сидит у бара. Смотрю — никого нет.

Это были те самые первые послания Конрада о попытках американцев сорвать переговоры по объединению Германии?

Ну да, те самые. Знаете, самое странное, что потом происходило на самом деле именно то, что было написано в этих письмах. Даже фрагменты речи Эйзенхауэра и премьера Британии.

Вам, Михаил, никогда не приходило в голову, что Конрад — двойной агент?

И даже тройной, а может и того хуже — его вообще нет.

Вот и я так же думаю. Не играет ли с нами Вашингтон. Не переметнулся ли Конрад к ним?

Не-а. Не похоже.

Почему? А где он тогда был эти десять лет?

А Вы, сеньор Мозель, сами подумайте. Если хотите знать мое мнение, то он был в нацистской Германии.

Трошин почувствовал, что Данилин, скорее всего, может быть прав. Тогда просто объясняется его новое появление здесь в Аргентине. Не уверенность, а именно какое-то чутье Данилина подтвердила версию самого Сергея, что Конрад до войны был тем самым связным тайным звеном между НКВД и СС, Сталиным и Гитлером и работал по схемам сверхсекретных политических операций между СССР и Германией. Это подтверждало все те, найденные Трошиным в Москве факты тайного сговора коммунистов и нацистов. Слишком их цели и методы интриг и провокаций были похожи. Потом, после разгрома фашистов, Конрад оказался между двух стульев и затаился здесь в Аргентине, так как появляться на свет было просто опасно для его жизни. Видимо, он выбирал на кого работать, кому продать ту тайную политическую информацию, которой он владел. За эти годы ситуация внутри НКВД столько раз менялась: людей расстреливали без суда и следствия пачками, сажали туда, откуда выхода не было, приходили новые хозяева, которые играли в свои игры, а документы исчезали вместе со старыми. Все так смешалось, что концов операций, начатых и проведенных при разных хозяевах, найти было просто невозможно. Люди сами уничтожали документы, когда чувствовали, что под ними начинало гореть. Никто же не хотел быть обвиненным в шпионаже на основе секретных документов НКВД. Менялись руководители, менялись названия конторы: ОГПУ, потом НКВД, потом МГБ, теперь КГБ, а агентурные сети и центры проваливались и выменивались хозяевами страны из ЦК партии на угодную им информацию и куски политического пирога. Так долго продолжаться не могло и секретные службы, вместо работы на саму страну, начинали работать на каких-то конкретных людей в правительстве этой страны. Но и это тоже не могло продолжаться долго. Существует кодекс чести даже у воров, а у диверсантов и провокаторов, которых для приличия называют разведчиками, он тем более есть.

Никогда еще секретные службы не теряли настолько свою власть и контроль за ситуацией в СССР и в мире, как в период прихода наверх Хрущева. Все могло привести к катастрофе для страны на политической арене. Тем более, что КГБ уже здорово привыкло к тому, что все происходящее в мире и в стране, делается только с его ведома. Отучиться от этого и отвыкнуть невозможно, кто бы ни пришел к власти в СССР.

Слушайте, Михаил, а когда было последнее письмо?

Знаете, Вам не понравиться то, что я сейчас скажу...

Давайте только не как в кино, а?

Три дня назад, утром.

Каким образом?

Сын нашел в портфеле.

Что?!

Ну да. Пошел в школу, открыл дневник и увидел письмо на мое имя. Учительница мне позвонила и сказала, что у моего сына письмо мне от какого-то Клауса Мозеля... То есть, от Вас, мой дорогой ревизор из Центра. Вот такие вот дела.

Повисли пауза. Трошин не мог придти в себя. Как же это? Каким образом и кто просчитал его так быстро? Это уже скорее похоже даже не на игру, а на издевательство! Кто-то знает, кто он и наблюдает. Мало того, шутить изволит!

Послушайте, Михаил. Мне необходимо понять, от кого эти письма и как они попадают к Вам. Получается, что про Вас тоже все кому надо знают?

Ну это же не такой секрет. Я ведь вроде ширмы здесь. Кто же не знает, что я официально представляю КГБ? Правда, в последнее время меня начал доставать наш Внешторг. Говорит, что финансирование на содержание точек сокращено в связи с демократическими веяниями в стране. Извольте, товарищ советский шпион, заодно торговать и тракторами, раз временно диверсии прекращены.

Вы человек с юмором, Миша! Так как же к Вам попадают письма Конрада?

Думаю я над этим, думаю. А вот как он про Вас узнал, если не из Москвы, а?

Из Москвы?

А как еще? Просчитал Вас здесь, что ли? Где Вы наследили? Или легенда хромает, так нет — все в порядке — я за Вами следил. Все четко.

Вы следили? Вы же не должны были знать обо мне! Как Вы меня отслеживали? Откуда Вы узнали о моем приезде?

Слушайте, а как Вас зовут, а то это хренов Мозель мне не нравиться.

Сергей меня зовут.