Искусство психотерапевта

Сидней Джурард заново внес слово «душа» в наш психологический словарь[73]. Я использую слово «воодушевленость» чтобы подчеркнуть динамику, которая отражает нашу субъектность. Быть субъектом значит быть активным элементом бытия, значит быть силой, которая трансформирует потенциальное в актуальное, значит быть видящим, а не тем, кого видят, быть делающим, а не тем, кому делают, быть действующим лицом, а не куклой. Быть субъектом означает, что мы не ищем причину наших действий, так, будто объясняем, почему камень катится с горы вниз; скорее это означает понимание, что субъект является инициатором – человеком, который столкнул с горы камень.

Воодушевленность – это та сила нашего бытия, которая толкает нас в жизнь. Наша воодушевленность проявляется в том, что у нас есть определенная направленность. Человеческие существа всегда в процессе, они идут куда-то, делают что-то. Человеческие существа, человеческие субъекты никогда не являются пустыми, по-настоящему инертными. Глава 12 развивает эту идею дальше, поскольку в ней понятие «душа» идентифицируется как динамика, которая придает импульс нашей интенциональности.

Когда мой клиент слой за слоем снимает сопротивление, и я, психотерапевт, помогаю ему, мы очень близко подходим к лишенной оболочек душе. Когда вместе мы осознаем открытость бытия (исходя из произвольности всех определений в мире), тогда наступает трепетный момент осознания предельной свободы. Об этом моменте Аллан Уоттс писал: «Там, где он ожидал найти конкретную правду о самом себе, он нашел свободу, но ошибочно принял ее за простое ничто»[74]. Это поражающее осознание слишком легко уходит, не давая нам постичь его полный смысл, который может сокрушить нас (и, возможно, разрушить наш комфортный мир).

Невозможно предсказать, что будет делать клиент в такой момент. Конечно, как уже было сказано выше, существует некоторая незначительная вероятность суицида. Также есть вероятность важного изменения в жизни, а наиболее вероятные события – изменения в карьере, развод или женитьба, смена окружения и стиля жизни.

Эти и многие другие моменты позволили мне понять ограничения, присущие детерминистской точке зрения. Клиенты, осознававшие в той мере, в какой они способны, открытость своих возможностей, могли превосходить наши самые оптимистичные прогнозы, продвигаться вперед или отступать, выбирать новизну или цепляться за старые пути и полностью или недостаточно использовать психотерапевтические возможности. Они делали все это исключительно исходя из своего собственного духа или его отсутствия.

Автономность клиента не освобождает нас, психотерапевтов, от обязанности делать все, что в наших силах, чтобы побудить клиентов максимально полно использовать возможности психотерапии. Мы должны видеть перспективу и сохранять смирение перед конечной автономией клиента. Если мы, психотерапевты, открыты, нам приходится снова и снова удивляться, обнаруживая, что все свалившееся на наших клиентов в жизни – это только часть того, что отбирает у них силу. Чем сильнее их конфронтация со своим сопротивлением и свободой выбора, тем более удивительна их способность делать выбор.

Исходя из этого, можно сказать, что почти неощутимо мои клиенты отвратили меня от позиции преданного агностика и превратили в своего рода верующего, который не знает точно, во что он верит, но с каждым днем все больше убеждается, что это то самое «нечто большее», веря во что и основывая на чем свои усилия, мы поступаем верно. Снова нечто большее!

Раздел V Интрапсихические процессы

Глава 11 Забота: источник силы и направляющий фактор