Искусство, рождённое Безмолвием

Последователи дзэнского учения жизнь вообще воспринимают не как парад заранее спланированных событий, а скорее как игру, танец, где все движения имеют спонтанный и непринужденный характер, так умело переданный картиной Сёхаку. Вместо важных старцев, почтительно и церемонно раскланивающихся друг с другом, сожалеющих о нарушении обета, мы видим трех готовых свалиться с ног от упоительного хохота стариков, с неподдельной нежностью и теплотой поддерживающих друг друга на узком мосту. С простодушием и непосредственностью детей они потешаются над расхождением между обычным представлениями о жизни, присущим нам стремлением подчинить ее себе и тем, как просто эта жизнь расправляется с нашими планами.

Как встретятся, всё смеются
И смеются, —
О, эта роща, как много опавших листьев!

Дзэнрин

«Трое смеющихся мудрецов…» является одним из вариантов излюбленного в среде последователей буддизма дзэн сюжета, появляющегося в их творчестве под разными наименованиями: «Единство трех вероучений», «Трое дегустаторов уксуса» и др. Сюжет этот апеллирует к спору, не затихающему многие сотни лет, по поводу духовной значимости и приоритета трех важнейших вероучений Дальнего Востока: даосизма, конфуцианства и буддизма, далеко не всегда сосуществовавших в истории Китая в мире и согласии. Изображаемая же дзэнскими мастерами троица мудрецов, часто сплетенная крепкими объятиями в одно неразделимое целое, – прозрачная аллегория на глубинное, сущностное единство трех доктрин.

Рэйсай. Три дегустатора уксуса. Музей Умэдзава. Токио

«Будда, Конфуций и Лао-цзы, – гласит надпись на свитке Дзёсэцу, – эти трое – суть Одно, и их единство, в свою очередь, проявляет себя в трех. Эти трое – источник мириад вещей во Вселенной. Они подобны пассажирам в одной лодке, разделяющих между собой ее пространство…» ⁷ Мы с готовностью узнаем их и в фигурах забавных старцев на свитке Рэйсая «Трое дегустаторов уксуса». Сюжет этот восходит к китайской живописи сунского времени. В Японии же наибольшую популярность он завоевывает в эпоху Муромати, и, похоже, свиток Рэйсая – самая ранняя из известных нам работ на эту тему. С поразительным юмором художник изображает маленькую компактную группу, стоящую вокруг керамического сосуда. Самозабвенно и сосредоточенно, закрыв глаза, мудрецы вкушают напиток: каждый воспринимает его по-своему, сообразно собственному вкусу, хотя черпают они жидкость из одной емкости.

Смеховая стихия ничуть не посягает на назидательно-нравоучительную роль дзэнской живописи; насыщая собой самые разные мотивы и сюжеты, она становится средством передачи глубочайших идей, лежащих в основе дзэнского мировоззрения.

Как часто на картинах дзэнских художников можно увидеть смешного толстого человечка с огромным круглым животом и с не менее огромным мешком за спиной! Это – Хотэй, излюбленный персонаж дзэнского искусства, образ полулегендарный-полуисторический, берущий свое происхождение от китайского монаха X столетия Чи Цзу, который странствовал по родной провинции, забавляя людей комической внешностью, нелепым обаянием и шутками, исполненными искренней доброты. Мешок – верный спутник Хотэя во всех его странствиях – набит самыми бесполезными и ненужными вещами: птичьими перьями, никчемными булыжниками, куриными костями и сухими цветами. Его поведение парадоксально и кажется бессмысленным, никогда не сходящая с добродушного лица улыбка ничем конкретно не вызвана и ни к кому лично не обращена, его вольные блуждания по миру представляются бесцельными, как бестолковой и непредсказуемой выглядит вся его жизнь.

Бесцельное существование – постоянный лейтмотив дзэнского искусства – выражает одновременно и внутреннее состояние самого художника, который идет в Никуда и пребывает вне Времени, а значит – в «вечном сейчас». Ибо цель – это остановка, конец, лишь иллюзорное достижение того, что не может быть достигнуто в принципе. Персонажи дзэнского искусства – вечные странники, бредущие по дорогам земли и своей собственной судьбы во временной и пространственной беспредельности. Дзэнский святой Хотэй, изображаемый всегда с дорожным посохом, воспринимается как символ непривязанности и свободы духа, лишенного озабоченности о дне завтрашнем, который, в сущности, никогда не наступает. Для дзэн – наследника даосизма – «каждое мгновение самодостаточно и не нуждается в том, чтобы оправдываться какой-то внешней целью»⁸.

У тебя есть сомнения —
Просто смотри на
Сентябрь, взгляни на октябрь!
Эти желтые листья, падающие,
Падающие и покрывающие гору и реку.

Дзэнрин