Искусство слушать

Важность детского опыта для терапевтического процесса

Я убежден, что в первые пять лет жизни человека случается множество событий, важных для развития личности, однако и позднее происходит много других событий, в равной мере важных, способных в значительной степени изменить человека.

Если Фрейд придерживался концепции навязчивого повторения, согласно которой главные события происходят в первые пять лет жизни, а потом все лишь повторяется, то для меня такая концепция слишком механистична; я полагаю, что в жизни ничто не повторяется, точное повторение может происходить только с механическими вещами. Во всем, что касается изменений – и я хотел бы это подчеркнуть, – следует обратить особое внимание на конституциональный фактор. Теоретически Фрейд это признавал и так и говорил, но большинство психоаналитиков, да и общество в целом, сходятся на том, что личность человека складывается исключительно под влиянием родителей. Тут приходит очередь душещипательных историй, которые так часто встречаются при психоанализе: «Отец меня не любил, мать не любила, бабушка тоже не любила, вот я и стал мерзавцем». Что ж, проще всего возложить вину на окружающих.

Можно показать, что в детстве любого индивида присутствуют определенные элементы, закладывающие основу его последующего развития; однако несомненно, что позднейшие события либо усиливают и подкрепляют эти элементы, либо ослабляют их, так что нельзя сказать, что позднейшие события не вносят свой вклад в формирование человека. На эту проблему я смотрю следующим образом: ранние события не определяют личность, но придают ей определенные наклонности. Другими словами, я полагаю, что ничто из случившегося в раннем возрасте не определяет личность человека раз и навсегда, однако не вызывает сомнений, что ранние события придают развитию определенное направление, и чем дальше человек движется в этом направлении, тем явственнее в нем проявляются наметившиеся черты, до тех пор пока не сформируются окончательно, и тогда уже только чудо сможет его изменить.

Целью психоанализа является инсайт в бессознательные процессы пациента, протекающие в данный момент. Как таковой он не служит историческим исследованием. Мы стремимся узнать, получить рентгеновский снимок того, что происходит в бессознательном пациента сейчас, так сказать, у него за спиной. Такова наша цель. Очень часто, впрочем, сам пациент понимает это, только если ему удается вновь пережить прошлый опыт, какой-то опыт детства, потому что он придает краски, специфику тому, чего прямо сейчас он не осознает. Иногда к этому приводит перенос, иногда – воспоминание о чем-то, пережитом в детстве или даже во время нашего занятия. Иногда это выходит на поверхность в сновидении.

Случается, что в сновидении всплывает что-то случившееся с пациентом тридцать лет назад, когда ему было семнадцать. Однако моя цель – не исторические изыскания. Моя цель – ясное понимание того, что происходит в подсознании сейчас, однако для достижения этой цели очень часто, может быть в большинстве случаев, необходимо увидеть, что пациент переживал, будучи ребенком или подростком. Когда я анализирую себя, а я занимаюсь этим ежедневно, я совершенно намеренно стараюсь почувствовать то, что чувствовал по тому или иному поводу, когда мне было пять или пятнадцать лет; я стараюсь увидеть, что́ во мне сохраняется, постоянно стараюсь поддерживать связь со своим детством, сохранять его живым, потому что это помогает мне осознать происходящее во мне сейчас, чего иначе я не осознаю. Так что цель – не исторические изыскания.

Идея Фрейда заключалась в том, что, если вы переносите в сознание, и не только в интеллектуальную его часть, но со временем и в аффективную, очень важный – патогенный – опыт детства, этот процесс ведет к исчезновению симптомов. Что из этого проистекает? Значительная часть психоанализа, как его представляет себе публика, состоит в том, что можно назвать генетическим объяснением. Я слышал много рассказов о людях, которые на вопрос «Что показал ваш психоанализ?» отвечают формулой, логика которой сводится к следующему: «Я представляю собой то, то и это, у меня такой-то симптом, потому что…», то есть приводят причинное объяснение генетической исторической природы. Само по себе это, конечно, не имеет лечебной ценности. Если вам известно, почему что-то случилось, само по себе это ничего не меняет.

Хочу привлечь ваше внимание к одной вещи, которую, возможно, не так легко понять: разнице между подавленным и внезапно осознанным переживанием и построением исторических конструкций в связи с тем, что произошло то или это. Поскольку очень редко удается воспроизвести изначальный опыт и по-настоящему вспомнить его, вы часто удовлетворяетесь такой конструкцией: так должно было случиться, возможно, так и случилось, и потому что так случилось, вы стали тем или этим. Можно назвать такой подход бесполезным. Если человек тонет, знание о законе гравитации не помешает ему тонуть.