Искусство сновидения

Тогда мне казалось, что каждый прорыв в моем сновидении случался внезапно, без предупреждения. Появление в моих снах неорганических существ не явилось исключением. Это случилось, когда мне снился цирк из моего детства. Окружающая обстановка напоминала пейзаж маленького городка в горах Аризоны. Я принялся рассматривать людей, испытывая никогда не покидавшую меня смутную надежду снова увидеть тех людей, которых я видел, когда дон Хуан впервые заставил меня войти в сферу второго внимания.

Наблюдая за ним, я ощутил всплеск нервозности — толчок под ложечкой, похожий на удар. Встряска отвлекла меня, и я потерял из виду людей, цирк и городок в горах Аризоны. Вместо всего этого передо мной стояли две странного вида фигуры. Они были тонкие — менее фута в ширину — и длинные — футов около семи. Они нависали надо мной, как два гигантских земляных червя.

Я знал, что это сон, но также знал и то, что вижу. О видении мы с доном Хуаном беседовали, когда я был как в нормальном состоянии, так и в состоянии второго внимания. И, хотя я не мог тогда испытать это не собственном опыте, мне казалось, что я понял идею непосредственного восприятия энергии. И в том сне, глядя на эти странные призраки, я понял, что вижу энергетическую сущность чего-то невероятного.

Я был очень спокоен и не двигался. Самым замечательным для меня было то, что они не рассеялись и не трансформировались во что-нибудь другое, оставаясь зримыми существами, по форме напоминавшими свечи. В них было нечто, заставлявшее что-то во мне удерживать восприятие их формы. Я знал это, поскольку что-то говорило мне, что, если я не буду двигаться, они тоже останутся на месте.

В определенный момент все закончилось. Я проснулся от испуга и немедленно попал в осаду множества страхов. Это не было психологическим беспокойством, но скорее телесным ощущением страдания, печалью, не имеющей под собой основания.

С тех пор те две странные фигуры являлись мне каждый раз, когда я практиковал сновидение. Со временем получилось так, словно вся моя практика сновидения нужна была только затем, чтобы я с ним встретился. Они никогда не пытались ни приблизиться ко мне, ни вступить в какое бы то ни было взаимодействие. Они просто неподвижно стояли передо мной все то время, пока длился сон. Я не только ни разу не сделал усилия изменить свои сны, более того, — даже забыл, ради чего, собственно, практикую сновидение.

К тому времен, когда я, наконец, рассказал дону Хуану о том, что со мной происходит, я уже несколько месяцев созерцал только эти две фигуры.

— Ты застрял на опасном перекрестке, — сказал дон Хуан. — Будет неправильно, если ты их прогонишь. Однако позволить им остаться — тоже ошибка. В настоящее время их присутствие — помеха в твоей практике сновидения.

— Что же мне делать, дон Хуан?

— Встретиться с ними прямо сейчас, в нашем мире, и сказать им, чтобы они приходили позже, когда в твоем сновидении будет больше силы.

— Но как с ними встретиться?

— Это непросто, но возможно. Нужно только, чтобы кишка у тебя была не слишком тонка. Но она у тебя не тонка, будь спокоен.

И, не ожидая, пока я начну уверять его, что как раз кишка-то у меня и тонка, да к тому же весьма, он потащил меня куда-то в холмы. Жил он тогда на севере Мексики и предварительно позаботился в том, чтобы у меня сложилось впечатление о нем как об одиноком маге, всеми позабытом и выпашем из потока человеческой жизни старце. Я, тем не менее, подозревал, что он разумен сверх всякой меры, и поэтому был склонен мириться с тем, что, как я наполовину верил, было лишь его причудами. Хитрость магов, культивируемая веками, была его отличительным знаком[9]. Он добивался того, чтобы в нормальном своем состоянии я понял все, что только был способен понять. В то же время, вводя меня в состояние второго внимания, он добивался того, что я либо понимал, либо, по крайней мере, внимательно слушал все, чему он меня учил. Таким образом, он разделил меня на две части. Пребывая в обычном состоянии, я не мог понять, почему или каким образом получается так, что я склонен принимать его эксцентричные выходки всерьез. Когда же я находился в состоянии второго внимания, все это имело для меня вполне определенный смысл.

Дон Хуан утверждал, что второе внимание доступно всем нам, но мы сами, держась за нашу, стоящую на предохранительном взводе, рациональность, — одни более яростно, чем другие — удерживаем второе внимание на расстоянии вытянутой руки. Идея дона Хуана состояла в том, что сновидение разрушает барьеры, которые окружают и изолируют второе внимание.

В тот день, когда он повел меня в холмы Сонорской пустыни на встречу с неорганическими существами, я находился в обычном состоянии осознания. Однако откуда-то мне все же было известно, что предстоит совершить нечто, и это нечто явно будет чем-то невероятным.