Искусство сновидения

Она сказала мне, что ее искусство заключается в способности проецировать свое намерение, и все, что я вижу вокруг, было ее намерением. Она сказала шепотом, что церковь и город были результатом ее намерения; они существовали не существуя. Она добавила, глядя мне в глаза, что это одна из тайн намеревания во втором внимании двойной позиции сновидения. Это может быть сделано, но не может быть объяснено и постигнуто.

Она сказала мне, что она происходит из линии магов, которые знали, как перемещаться во втором внимании, проецируя свое намерение. Ее рассказ повествовал о том, что маги из ее линии владели искусством проецировать свои мысли в сновидении с целью воспроизвести завершенную и правдивую картину объекта, структуры, пейзажа или сцены по своему выбору.

Она рассказывала, что маги ее линии обычно начинали с того, что пристально рассматривали простой объект и запоминали каждую его деталь. Они могли затем закрыть глаза и представить объект, корректируя это визуальное представление, сравнивая его с самим объектом, до тех пор, пока не видели его с закрытыми глазами полностью завершенным.

Следующим пунктом в их развивающейся схеме было сновидение с объектом и создание в сновидении полной материализации объекта с точки зрения их собственного восприятия.

— Этот акт, — сказала женщина, — называется первым шагом к полному восприятию.

От простых объектов эти маги переходили к более сложным конструкциям. Конечной целью для всех них была визуализация полного мира, затем его сновидение и воссоздание, таким образом, совершенно настоящей реальности, в которой они могли бы существовать.

— Когда кто-либо из магов моей линии приобретал способность делать это, — продолжала женщина, — он легко мог забирать кого-либо в свое намерение, в свое сновидение. Это именно то, что я сейчас проделала с тобой, и то, что я делала со всеми нагуалями твоей линии.

Женщина захихикала.

— Тебе лучше поверить в это, — сказала она так, словно я не верил. — Целые народы исчезли, сновидя таким образом. Вот почему я сказала тебе, что эта церковь и этот город являются одной из тайн намеревания во втором внимании.

— Ты сказала, что целые народы исчезли таким образом. Как это было возможно? — спросил я.

— Они сначала визуализировали, а затем воссоздавали в сновидении тот же самый пейзаж, — ответила она. — Ты никогда не визуализировал ничего, поэтому тебе очень опасно входить в мое сновидение.

Затем она предупредила меня, что пойти через четвертые врата и передвигаться по местам, которые существуют лишь в чьем-то намерении — весьма рискованно, так как каждая деталь такого сна должна быть исключительно личной деталью.

— Ты все еще хочешь идти? — спросила она.

Я сказал, что да. Потом она еще кое-что рассказала мне о сдвоенных позициях. Суть ее объяснения сводилась к тому, что если, к примеру, я сновижу свой родной город, и мое сновидение началось, когда я лежал на правом боку, то я очень легко могу остаться в городе моего сна, если в этом сне я лягу на правый бок и буду сновидеть, что уснул. Второй сон не только обязательно будет сном моего родного города, но также наиболее конкретным сном, какой только можно вообразить.

Она была уверена, что в своей практике сновидения я получал бесчисленное множество очень конкретных снов, но заверяла меня, что каждый из них должен был быть случайностью. Потому что единственным способом полностью контролировать сны является использование техники сдвоенных позиций.

— И не спрашивай меня, почему, — добавила она. — Это просто происходит. Как и все остальное.

Она заставила меня встать и снова предостерегла, чтобы я не разговаривал и не отставал от нее. Она, как ребенка, нежно взяла меня за руку и повела к скоплению домов, казавшихся темными силуэтами. Мы шли по булыжной мостовой. Массивные речные камни были вбиты остриями в землю. Казалось, что рабочие нарочно оставили все неровности поверхности, даже не пытаясь ее выровнять.

Дома представляли собою большие побеленные, одноэтажные, грязные строения с черепичными крышами. Внутри бесцельно бродили люди. Тени внутри домов вызывали у меня такое впечатление, словно любопытные, но напуганные соседи шушукаются за дверьми. Я видел также невысокие холмы вокруг города.