Искусство Третьего рейха

Хотя в коллекции батальной живописи, собранной Гил-ки были действительно талантливые, яркие и выразительные работы, искусствоведы продолжали игнорировать признанных художников Третьего рейха. Их интересовали только произведения, отнесенные нацистами к "дегенеративному искусству". Кроме того, долгие годы почему-то считалось, что пропагандистское искусство нацистской Германии опасно показывать, так как оно обладает такой силой воздействия, что человек, разглядывая его, непременно проникнется национал-социалистской идеологией. Все это было выдумкой. Немецкие журналисты, впервые увидевшие фотографии картин с Больших художественных выставок, сделанные Мюнхенским Центральным институтом искусств, были поражены: то, что так долго пряталось от людских взоров и считалось дьявольским искусством, оказалось обыденным, а порой даже банальным. Немецкие газеты писали, что все женщины на этих картинах кажутся одинаково задумчивыми, мужчины — одинаково решительными, животные — могучими, а пейзажи — идиллическими.

Первая выставка официального искусства нацистской Германии состоялась лишь в 1974 года в ФРГ. После нее началось изучение этого пласта немецкой живописи, появились первые попытки дать оценку творчеству, в котором отразился дух того времени.

Народ и партия едины

Идеологи нацизма ставили перед официальной живописью несколько задач, главной из которых было единство национал-социалистской партии и народа. Ярким образцом такого искусства была висевшая в кабинете Гитлера картина, на которой изображались люди, устремившие протянутые руки к восходящему над горизонтом солнцу-свастике. Тему единства народа и партии использовали в своем творчестве многие официальные художники.

Партийные структуры заказывали живописцам картины на темы, связанные с историей НСДАП. Одним из самых известных полотен стало "Вначале было слово" Германа Отто Хойера, на котором изображалось выступление будущего фюрера перед группой внимательно слушающих его мужчин и женщин.

Руководителям НСДАП требовались произведения, демонстрирующие триумф партии. П. Кампф ("Парад 30 января 1933 года", 1939), П. Херманн ("Шествие 9 ноября в Мюнхене", 1941; "Празднование 9 ноября на Фельдхерн-халле в Мюнхене", 1941), Э, Воллбер ("Партийный съезд в Нюрнберге", 1933; "Марш штурмовых отрядов", 1936, "Марш СА на поле Цеппелина в Нюрнберге", 1936) — все эти художники изображали партийные марши, шествия штурмовиков. В их картинах отдельны фигуры были едва различимы среди бесконечного моря людей.

Интересно, что официальная живопись Третьего рейха, отражающая этапы существования национал-социалистического движения, с большим вниманием относилась не только к вождям, ведущим за собой массы, но и к отдельному немцу, ставшему под нацистские знамена в форме штурмовика. Таково творчество Элка Эбера, изображавшего на своих полотнах героических сынов Рейха, шагающих под знаменами со свастикой ("И все же вы победили", "Так было в СА", "Призыв 23 февраля 1933 года", 1937; "Это штурмовой отряд", 1938). Эбер не показывал людей в момент сражения, однако борьба отражалась в твердых взглядах и сурово сжатых губах сильных мужчин. Такая манера письма снискала художнику признание в политической среде.

Важное место в живописи занимала тема жертвы. Слово "жертва" (opfer) вообще очень часто произносилось Гитлером. Однако в картинах, изображавших смерть в той или иной форме, не было никаких кровавых подробностей. Эту тему художники Третьего рейха трактовали исключительно как призыв к героизму, мести за погибшего товарища. Смерть представала в их работах как отвлеченная идея, она не была реальной действительностью, неприглядной и отталкивающей.

Героическая тема вообще была очень популярна в официальной живописи нацистской Германии. Художники изображали твердых и несгибаемых воинов, всегда готовых умереть за родину, партию и фюрера. Тем не менее, оказавшись в своей семье, воины превращались в нежных мужей и отцов. Такова полная символики работа профессора Ганса Бюллера "Возвращение домой" (1940), на которой был изображен солдат, вернувшийся с войны и склонивший голову на колени жены. Одетая в белое платье молодая женщина осторожно гладит волосы мужа. В этой картине все пристойно, красиво, мирно и спокойно, здесь нет ни ужасов войны, характерных для живописи гонимых немецких экспрессионистов, ни изуродованных сражениями калек, ни боли, ни отчаяния, ни страха. Есть только мужественный солдат и его прекрасная жена, охраняющая покой уснувшего воина.

Живопись, посвященная политической борьбе, очень динамична, в ней много мощи и экспрессии, она передает решимость и отвагу простого человека и силу народной массы, идущей за своим вождем и сметающую все на своем пути (Х.О. Хойер "Вначале было слово")