Искусство творения

Семнадцатого мая, едва оттаяла почва Сибири, помощница Лысенко измерила влагу в метровом слое земли. Как и следовало ожидать, участки, вспаханные под пар, имели после зимовки сто семьдесят девять миллиметров воды, а засеянные по стерне — сто тридцать семь. Разница была ощутительной.

— Что вы приуныли, — шутил с помощницей ученый, — боитесь, что растения от жажды помрут?

— Очень возможно, — не скрывала она своих опасений, — у меня руки дрожат во время измерений. Я не верю собственным глазам. Чем только они живут?

— Присмотритесь к ним ближе, — утешал он ее, — это растения-аскеты, настоящие постники. У них мало азота и не так много влаги, как у контрольных паровых, вот они и не образуют пышной листвы, как бы сберегая свои скудные запасы для колоса и зерна.

Восемь дней спустя разница в содержании влаги между опытными и контрольными участками резко уменьшилась. Вода быстро уходила из «паровой» почвы и держалась в «стерневой». Аспирантка поспешила с этой радостной вестью к Лысенко.

— Наши постники обгоняют контрольных, — одним духом выпалила она, — пары начинают сдавать.

Помощница сияла от счастья. Ученый не сразу даже понял, в чем дело.

— Говорите тише и отчетливей, — попросил он.

— Девятнадцать миллиметров — вся разница сейчас, — потрясая запиской, торжествовала она, — еще немного, и они сравняются.

— У нас растения с характером, — смеялся Лысенко. — Такие не сдаются и не мрут.

Двадцать седьмого июля влажность почвы вновь изменилась. На участках, вспаханных под пар, осталось меньше влаги, чем на засеянных по стерне. На тридцать миллиметров было у последних больше воды. Это сказалось на урожае: в критический момент рождения колоса и образования зерна у растений оставалось про запас достаточно влаги. Позже Лысенко по этому поводу высказал следующее предположение.

В почвах Сибири на глубине метра и полутора можно в июне наткнуться на мерзлый слой земли. Вообразим себе летний день, воздух теплый, сухой, температура достигает тридцати градусов, а под землей продолжает господствовать зима. Нагретая атмосфера, проникая в глубь почвы, охлаждается и образует росу. Так как знойного воздуха в летнюю пору — безбрежный океан, а в глубоких слоях почвы холод не убывает, земля должна изнутри беспрерывно увлажняться и питать влагой корни растений. Возникает любопытная перспектива: рассчитывать на орошение засушливых земель взаимодействием атмосферного зноя и холода земли.

Счастливо разрешалось и другое опасение: отпала угроза, что посевы на стерне будут страдать от недостатка кислорода. «Слежавшаяся земля, — утверждали противники, — непроницаема для атмосферы. Погибнут микробы, лишенные воздуха, и у растений не станет питания».

Лысенко приглашал ученых на поля, чтобы доказать им ошибочность таких утверждений.

— Вы с приборами в руках докажите, — настаивали они, — что сквозь невспаханную почву проходит достаточно атмосферного воздуха.

— Наличие воздуха в земле, — отвечал им ученый, — я не проверял и даже не знаю, как это делать. Существующие методы мне кажутся трудными… К чему вам приборы, доверьтесь собственным глазам. Перед вами участок, засеянный по парам. Не правда ли, здесь почва напоминает асфальт? Словно прессом ее прокатали. Видели ли вы землю более уплотненную? Как может воздух проникнуть туда? Откуда он там возьмется? Вы скажете, что почва была очень рыхлой, когда ее вспахали под пар? Но ведь тогда на ней не было растений. С их появлением земля стала покрываться коркой. В июне и июле участок напоминал уже укатанную дорогу. Пошли глубокие и мелкие трещины, по капиллярам слежавшегося грунта поднималась и испарялась вода, наружу уносилась последняя, влага… Поищите эти трещины на посевах по стерне. Нет их здесь летом, нет и зимой, оттого тут растения и зимуют.

Ему отвечали ядовитым поучением:

— Научные споры решаются не разглядыванием трещин. Степень влажности почвы определяется приборами.

— Зачем они вам, — возражал Лысенко, — возьмите лопату, копните землю на стерне и на паровом поле. Чего проще — сами увидите, где твердая и где рыхлая почва. Или еще так: отступите немного от своего огорода, который вы все лето усердно рыхлили, отойдите шага на три к лужку или к участку с невспаханной почвой, снимите дернину и руками проверьте, где круче земля: на огороде или под дерном. Конечно, на огороде. Под дерном почва мягче, она лишь сверху тверда. Потому и в почве под стерней больше воздуха, чем на хорошем пару.

Не оправдалось и другое опасение ученого, что сорняки заглушат посевы на стерне.

— Помните, вы возражали против требования сеять перекрестным путем? — напомнил однажды помощнице Лысенко. — Вы все еще полагаете, что я был не прав?

Аспирантка затруднялась на это ответить. На стерне почти не было сорных растений, но к методу посева это не имело отношения. Кто не знает, что судьбу сорных трав решает пахота: она их порождает, она же и губит. Нет, ей решительно невдомек, почему лучше сеять наперекрест.

— Подумайте еще раз, — предложил он, — я вас об этом снова спрошу.