Искусство управления государством. Стратегии для меняющегося мира

Европейская экономическая зона – не единственно возможная модель для нас. Вот еще один недавний и более близкий нам прецедент, который создала Мексика, являющаяся участницей NAFTA. В ноябре 1999 года она и европейцы заключили соглашение о свободной торговле – пожалуй, самое полное за все время существования ЕС. Оно касается свободного перемещения товаров (в том числе и сельскохозяйственных) и услуг, прав на интеллектуальную собственность, инвестиций, государственных закупок и конкуренции. В то же время (подобно NAFTA, но в отличие от ЕЕА) соглашение не предусматривает свободного перемещения людей[363]. Положения, относящиеся к директивам по единому рынку и их интерпретации, сформулированы здесь в более приемлемом виде. Решения Европейского суда не распространяются на Мексику. Торговые споры между ЕС и Мексикой разрешаются путем переговоров между официальными представителями каждой из сторон, а если они не могут договориться, то вопрос передается для решения в ВТО.

Мексика – крупное государство с населением 95 миллионов человек и большими возможностями роста, однако ее экономический потенциал меньше трети британского. Мексика добилась заключения справедливого договора в результате воздействия на ЕС извне; Великобритания же, принимая во внимание ее способность создавать проблемы в случае неподобающего отношения к ней, может добиться значительно большего, действуя изнутри.

Мексика, помимо прочего, показывает, как участник особой зоны свободной торговли (NAFTA) может вести свободную торговлю с таможенным союзом (ЕС). Теоретическая проблема, как сделать, чтобы импортированная продукция третьих стран не попадала от одного участника зоны свободной торговли к другому (поскольку это затрудняет выстраивание торговых отношений с третьими странами), оказывается разрешимой. Для этого, как в случае с ЕЕА, нужно лишь оговорить процедуры определения «происхождения». Как правило, продукция, которая содержит материалы, происходящие не из ЕС или Мексики, должна пройти существенную переработку в пределах зоны свободной торговли, чтобы к ней мог быть применен пониженный или нулевой тариф.

Подобная система, правда, имеет определенные недостатки, однако они обычно преувеличиваются. Хотя правила для Мексики на бумаге выглядят более строгими, чем для ЕЕА, на практике различий не так и много. Положение, предусматривающее существование «уполномоченных экспортеров», сглаживает процесс торговли, а в последние годы число технических бюрократических препятствий значительно уменьшилось.

Тому, кто сомневается в возможности создания масштабной работоспособной зоны свободной торговли, следует познакомиться с результатами работы NAFTA. Огромное достоинство подобного подхода заключается в том, что он оставляет за Великобританией право управлять собственными делами и, как следствие, дает возможность по мере развития событий адаптировать политику в соответствии с национальными интересами[364].

Ну и, наконец, необходимо упомянуть Швейцарию – единственную участницу ЕАСТ, которая не присоединилась к ЕЕА. Швейцария уникальна по многим причинам. Тем не менее все то, чего она добилась во взаимоотношениях с ЕС, без особого труда может получить и Великобритания. Швейцария ведет свободную торговлю с ЕС и имеет порядка 150 двусторонних соглашений. Одно из них, ожидающее ратификации в ЕС, касается свободного перемещения рабочей силы. Хотя модель ЕАСТ и не идеальна, она все же вполне приемлема. Помимо этого, рассматривая варианты Швейцарии, а также участников ЕЕА, не следует забывать, что торговля с Европой намного важнее для нее, чем для нас. Великобритания – игрок в полном смысле слова глобальный.

Все затронутые вопросы по существу экономические, но это ни в коей мере не умаляет их значимости: тот, кто смотрит на «проблему хлеба с маслом» свысока, обычно имеет на своем столе что-нибудь более вкусное, чем просто хлеб и масло. Тем не менее в центре наших взаимоотношений с другими участниками и институтами ЕС лежит распределение властных полномочий. При любом исходе переговоров об изменении отношений с ЕС британский парламент должен возвратить себе полномочия, которые были утрачены по условиям Римского договора и последующих его изменений, а также в результате решений Европейского суда и действовавшего заодно с ним британского. Без восстановления парламентского суверенитета наши взаимоотношения с Европой не могут считаться удовлетворительными.