Искусство управления государством. Стратегии для меняющегося мира

Иногда говорят, что даже если Великобритания и захочет выйти из ЕС по результатам референдума, она все равно не сможет сделать этого, поскольку у нее нет такого права. Именно это пытаются доказать, по крайней мере в Европе. Действительно, ни в Римском, ни в Маастрихтском, ни в других договорах нет положений, прямо предусматривающих выход или денонсацию. Справедливо и другое, с учетом стремления ЕС к приобретению все новых полномочий, свойственных государству: на определенной стадии превращения Европейского союза в сверхгосударство Великобритания вполне может потерять свой суверенитет. Подобная точка зрения может, судя по текущим тенденциям в юридической мысли, на этой последней стадии найти отражение и в решениях британских судов.

Однако мы пока еще не дошли до этой стадии. Не следует забывать один принципиальный момент, а именно то, что Соединенное Королевство, если пользоваться языком юристов-международников, является «дуалистическим», а не «монистическим» государством. Это означает, что международное законодательство рассматривается нашим внутренним правом как отдельная система. Таким образом, международные договоры не приводят (за исключением особых случаев, к которым наша ситуация не относится) к возникновению законных прав или обязательств, которые могут приниматься к исполнению в британских судах. Отсюда следует, что Великобритания вполне правомочна выйти из состава ЕС или изменить условия взаимоотношений с ним, поскольку парламент может в любой момент по своему усмотрению прекратить исполнение законов Сообщества в британских судах[365].

Есть и еще один момент, о котором следует помнить. Вряд ли сыщется человек, который относился бы к закону с большим уважением, чем я. Вместе с тем закон обретает реальную силу, только если он находит отклик в сердцах и умах людей. В конечном итоге наличие или отсутствие суверенитета зависит от власти конституционного правительства страны, обеспечивающей лояльность граждан или (в британской системе) повиновение подданных.

Конечно, четкого перехода здесь не существует, именно поэтому так опасно добиваться изменения устоявшихся политических институтов и разрушения связанных с ними привычек и отношений. И все же можно не сомневаться: население Великобритании уверено в том, что страна подвластна конституционно избранному правительству, а не руководству ЕС. Пока такое положение сохраняется, традиционная доктрина независимости парламента (или, точнее, монарха в парламенте) продолжает действовать. При этом сохраняется и абсолютное право парламента принимать или отвергать законы.

Иногда случается так, что тактика, которую до того считали совершенно неприемлемой, неожиданно оказывается единственно возможной. Такой поворот произошел, например, когда после нашей победы на выборах в 1979 году возглавляемое мною правительство отказалось от традиционной кейнсианской экономики и стало проводить монетаристскую политику, которая в послевоенные времена, по общему признанию, была немыслимой. Через это же прошел и Рональд Рейган во время своего президентского правления. Как он иронически заметил, размышляя об американском экономическом возрождении: «Лучше всего работоспособность нашей экономической программы подтверждает то, что ее перестали называть рейганомикой».

Уверена, рано или поздно то же самое произойдет и в Европе. Будущее со всей ясностью покажет, что такой ненужный и противоречащий здравому смыслу проект, как создание европейского сверхгосударства, не может быть ничем иным, кроме как величайшим безрассудством современной эпохи. И если Великобритания с ее традиционно прочными позициями и глобальным предназначением окажется вовлеченной в него, то это будет политической ошибкой исторической значимости. Пока у нас еще есть возможность выбрать другой, более достойный путь.

Итак, подведем итоги.

• Мы, в Великобритании, должны коренным образом переосмыслить наши отношения с ЕС и пересмотреть условия участия в нем с тем, чтобы обеспечить защиту наших национальных интересов и суверенитета.

• Нам не следует отказываться ни от каких вариантов, отвечающих нашим целям.

• С учетом исторически сложившихся британских трансатлантических связей первоначально нам лучше всего присоединиться к Североамериканскому соглашению о свободной торговле (NAFTA), хотя не следует исключать и других дополнительных соглашений о свободной торговле.