Искусство воскрешения

Христос из Эльки только проснулся после двухчасовой сиесты. Охваченный странным счастьем, он некоторое время лежал на полу беседки-эстрады, скрестив руки под головой, и вспоминал свой сон. Приснилась ему Магалена Меркадо. В одеянии Святой Девы Кармельской она стояла на коленях посреди пустыни и молилась. Она словно преобразилась и стала еще прекраснее. Вдруг рядом с ней, будто сияющий мираж, появился образ его святой матушки, точно такой же, как в его последнем небесном видении. Магалена и матушка молились вместе, а он взирал на них с вершины холма, покрытого мягким переливающимся песком, похожим на золотую пыль. Потом его мать — за каждое ухо она заткнула по папироске, а голову повязала цветастым платком, как при жизни, — осенила себя крестом, что-то сказала Магалене на ухо и, словно подхваченная мягким смерчем света, растворилась в вышине. Лицо Магалены осветилось благодатью, она медленно поднялась, подошла к нему и сказала, что принимает предложение и будет бродить вместе с ним по дорогам родины все десять лет, что остаются до истечения обета. Аллилуйя Царю Царей!

Великолепный сон, лучше не бывает.

Он приподнялся и выглянул за перила эстрады. На площади собрался народ. Не иначе это его храп — «старый паровоз пыхтит», так о нем отозвался вчера один мальчуган — привлек общее внимание.

Дух его трепетал радостью.

Он бодро потянулся и прочел краткую молитву. Что ж, пора воспользоваться случаем и посеять в людях семя учения. Когда он выпрямился над перилами, гул на площади умолк. Христос из Эльки поднял руку и попросил всех подобраться поближе к беседке: сейчас он начнет проповедь.

Боже, как же отрадно проповедовать с высоты!

Вкрадчиво, словно добродушный отец, наставляющий любимого первенца, он в который раз начал с пресловутых нравственных поучений — «Истинная красота в том, чтобы с вниманием и послушанием относиться к родителям и любить свои обязанности»; добавил парочку духовных сентенций — «Ожесточенный сердцем не может быть счастлив; вера и добродетель — вот богатство» — и здравых помыслов на благо Человечества — «Люди образованные, старцы и супружеские пары обязаны подавать добрый пример остальным». Многие из этих поучений, сентенций и помыслов он так часто повторял, что слушатели вытвердили их наизусть. Однако через недолгое время его явно осенила благодать, он изменился голосом и ринулся с невиданным пылом излагать некоторые новые мысли, которые Всевышний внушил ему в последние дни на злополучном прииске. Разведя руки, будто на кресте, сверкая огненными черными очами, он втолковывал собравшимся: пустыня — лучшее место, чтобы ощутить присутствие Предвечного Отца, чтобы говорить с Ним.

— Не зря Священное Писание гласит, что сам Спаситель на сорок дней удалился в пустыню перед тем, как отправиться в мир с благой вестью. Потому следует помнить, братья и сестры: не все в пампе дурно. У вас есть то, что дороже серебра и золота. Это тишина пустыни. Самая чистая тишина на всей планете, самая подходящая, чтобы каждый из вас обрел свою душу, ибо в ней лучше всего слышно, что говорит нам Бог.

И в тот миг, когда он, горя вдохновением, учил, братья и сестры, прежде чем просить Господа внять нашим молитвам, надо научиться самим слышать Его, на площадь ворвался начальник сторожевых с двумя головорезами.

Все трое с карабинами.

Они грубо приказали ему немедленно сойти вниз.

Надо кое о чем его расспросить.

Проповедник, словно осененный Святым Духом, не обращал внимания на возгласы сторожевых и продолжал разливаться словесами с высот.

Криворотый велел подчиненным снять его силой.

Пока они взбирались по лесенке, Христос из Эльки к удовольствию сотни собравшихся запер вход в беседку на щеколду и вспрыгнул на перила, откуда повел проповедь дальше.

Лишь завершив речь, он отворил калитку и спустился с эстрады спокойно и благостно, точно ангел, покидающий седьмое небо. Внизу его тотчас окружили люди, громко возмущавшиеся арестом. Христос из Эльки стал прямо напротив старшего сторожевого.

Три карабина нацелились ему в грудь.

С непробиваемой торжественностью, гипнотически сверля собеседника взглядом, Христос из Эльки пододвинулся вплотную и начал распекать брата начальника сторожевых за то, что тот не имеет не малейшего уважения к делам Божеским, ведь Отец Предвечный…

Криворотой ткнул его кулаком в плечо. Нечего ему лапшу на уши вешать.

— Шагай, божок вшивый, — проревел, разбрасывая кругом брызги слюны. — И поговори мне тут еще про ангельские подштанники.

Он рванул святого за тунику, чтобы поторапливался.

Христос из Эльки не тронулся с места. Укрыл ладонью пятерню, вцепившуюся ему в плечо, заглянул сторожевому в глаза и ласково произнес:

— Что ж, если с тобой нельзя говорить о Боге, брат, я с Богом поговорю о тебе.

Начальник кисло сбросил руку Христа и возвысил голос, чтобы все слышали, в каком преступлении его обвиняют:

— Данный бродяга в женском платье, бородатый жулик, является, согласно полученным данным, нанимателем и работает на бордели Пампа-Уньон! Вот так, граждане!