Искусство вождения полка

Вечерело. Накрапывал дождь. Становилось холодно. Я был в летнем кителе и с завистью посматривал на стрелков, раскатывавших свои шинели. Другие, потерявшие или почему-либо не имевшие при себе скатки, в том числе мои связные, накинули на себя голубоватые немецкие шинели. Я выразил сожаление, что мне не удалось найти оброненной немцем шинели. Расторопный стрелок связи доложил, что он одну такую приметил; за пять минут моего разговора с Патрикеевым он успел сбегать за ней, и я с удовольствием завернулся в нее, шагая под дождем назад, в Шавлишки. Проходя мимо убитых немцев, я заметил, что их тела более уже не голубеют, так как шинелей на них больше нет. Тут я понял, как немецкий ландверист обронил накинутую на меня шинель; спереди, на том месте, где шинель должна была прикрывать левую сторону груди, на ней виднелась дырочка, такая крохотная, что ее трудно было бы и заметить, если бы не что-то красное, запекшееся на ее краях. За 11 лет, протекших со времени моего командования ротой в Манчжурии, я отвык от подлинной войны, у меня сложились предрассудки, и мне стало неприятно. Дойдя до Шавлишек, я поспешил сейчас же отделаться от этой шинели.

Изрядно устав, уже близко к 18 час., появился я в своем штабе, который начинал функционировать в Шавлишках. Вскоре подошли и телефонисты, размотавшие провод от Левидан; по этому проводу можно было вызвать штаб дивизии, чем я немедленно и воспользовался. По телефону со мной говорил начальник связи штаба дивизии Миловский. Он заторопился рассказать мне, что 5-й полк успешно продвигается, захватил немецкую батарею и передал просьбу начальника дивизии – проявить на своем участке крайнюю энергию. Я отвечал, что мы занимаем Дукшты и почти все старые окопы, за исключением крайнего правого фланга, в которых немцев тоже нет и которые будут заняты, как только роты разберутся, а что касается батареи, захваченной 5-м полком, то нам это не диво, так как мы захватили целых 3 батареи. Пусть штаб дивизии поскорее похлопочет, чтобы из парков или от артиллерии были присланы запряжки, чтобы их вывезти, а то еще, чего доброго, немцы их у нас отберут. В этот момент на телефонной линии произошло повреждение, и связь прервалась. В соответствии с этим разговором, штаб 2-й Финляндской дивизии доносил штабу корпуса в 19 час. вечера, что части левого участка заняли свои окопы, захватив у противника 1 зарядный ящик; о взятых батареях не было ни слова.

На дворе штаба полка собирались пленные; их было поразительно мало – всего 18 не раненых ландверистов 38-го полка, и два офицера, из коих один майор, командир батальона. Раненных пленных не было или они каким-нибудь образом были эвакуированы в тыл помимо перевязочного пункта 6-го полка. Из числа указанных пленных, лейтенант – командир роты и 12 ландверистов были приведены пограничниками 8-й сотни, которая начала наступление из района восточнее д. Вайчелишки, охватила справа группу немцев и прижала ее к р. Вилии. По словам пограничников, до полутора десятков ландверистов, не желавших сдаться, попробовали спастись на другой берег Вилии, прыгнули в воду и утонули. Я обласкал пограничников и приказал адъютанту выдать расписку в приеме пленных.

Командир батальона, взятый в плен, держался чрезвычайно самоуверенно; узнав о том, что его отправят за 25 км, в Вильну, он с достоинством требовал, чтобы ему как штаб-офицеру (старший командный состав) был предоставлен экипаж. Убедившись, что он не ранен, я извинился, что не могу предоставить ему экипажа, так как располагаю сам только верховой лошадью, хотя и занимаю высшую должность командира полка. Дождь перестал, дорога в Вильну прекрасная, ему придется пройти пешком 10 км до штаба дивизии, а там может быть найдутся перевозочные средства. У некоторых офицеров являлось желание острить над несколько надутым видом майора, но я оборвал их; может быть это лучшая поза, которую может занять командир, на которого внезапно обрушивается несчастье плена.

Около 19 час. ко мне прибыл командир III батальона, и вскоре подошел командир II батальона. Деревня Гени оборонялась ротой немцев, и около 16 час. была взята дружной атакой 10 рот – 6-го Финляндского, 494-го и 4-го пограничного полков, развернувшихся широким полукругом – с востока, юга и юго-запада. Когда наши стрелки подошли на близкую дистанцию и поражали немцев перекрестным огнем, последние, подавленные огнем и превосходством наших сил, бежали из деревни. 494-й полк захватил 5 пленных. Деревня Гени представляла собственно 4 хутора, разбросанные по углам довольно значительного квадрата, и была открыта взорам немецких батарей у с. Кемели. Небольшая группа 494-го полка продолжала свое движение с востока на запад и попала к с. Дукшты, но вся масса, как бывает всегда при концентрической атаке на населенный пункт, страшно перепуталась. Пришлось задержаться и разобраться.