«Уважаемый Эд, – так начиналось мое письмо. – Многие годы я с удивлением наблюдаю, как город Нью-Йорк неизменно не выполняет собственное обещание завершить реконструкцию и открыть для широкой публики каток “Уоллмен Ринк” в Центральном парке. Строительство такого простого сооружения, как каток, которое, по существу, состоит в том, чтобы залить бетоном площадку, под которой проложены трубы системы охлаждения, не может потребовать более четырех месяцев. Поэтому я, как и тысячи других жителей города, которые ждут не дождутся, когда же снова можно будет покататься на коньках на льду “Уоллмен Ринк”, с возмущением воспринял известие о том, что после шести лет проволочек реконструкция катка займет еще два года. Мы, нью-йоркцы, больше не можем мириться с таким безобразием. Полную некомпетентность, продемонстрированную властями города при осуществлении такого простого строительного проекта, можно считать одним из самых больших конфузов вашей администрации. Я сильно опасаюсь, что и через два года на “Уоллмен Ринк” все еще нельзя будет покататься на коньках и что широкая публика вновь станет проигравшей стороной».
Затем я перешел к изложению своего предложения: «Готов лично финансировать и осуществить сооружение совершенно нового катка “Уоллмен Ринк” и открыть его для широкой публики не позже ноября этого года. После завершения строительства я мог бы взять каток в аренду у города по справедливой рыночной цене, чтобы должным образом управлять им».
Я отправил письмо Эду Коху 28 мая 1986 г. и получил ответ с обратной почтой. К моему глубокому удивлению, Эд Кох недооценил мое предложение. Он писал, что городские власти не склонны позволить мне управлять катком, но при этом были бы признательны за предоставление 3 млн долл. в качестве дара на реконструкцию катка и надзор за строительством. В письме содержалось еще несколько весьма саркастических замечаний по поводу моего предложения. В заключение Кох писал, что «затаив дыхание, ожидает моего ответа».
Оскорбительный тон письма возмутил меня. К счастью, я был не единственным, кого оно задело за живое, за что остается сказать большое спасибо Коху. Я не обнародовал свое письмо к нему только по причине нежелания быть обвиненным в том, что стараюсь пустить пыль в глаза публике. Однако Кох, в отличие от меня, решил опубликовать в прессе свой ответ. Он, очевидно, рассчитывал, что, если публично высмеять сделанное мною предложение, мне останется только спрятаться от позора.
Но он сильно просчитался, недооценив реакцию средств массовой информации. Во-первых, журналисты как мухи на мед слетаются на любые скандалы и конфликты. Во-вторых, они обожают истории о громких победах и ужасных поражениях. Именно такой была история с катком «Уоллмен Ринк». Хотя, думаю, наиболее важным было то, что многие журналисты всегда желают проявить себя защитниками прав граждан. Вряд ли что-то может больше привести прессу в ярость, чем попытки властей водить за нос простого человека. В этом смысле фиаско городских властей с «Уоллмен Ринк» было классическим случаем.
Даже я удивился тому, насколько единодушно пресса встала на мою сторону. Такого еще никогда не случалось. Уже через три дня в газетах и еженедельниках появились десятки статей, критикующих Коха за оскорбительный отказ от моего предложения.
«Администрация Коха, – писала в своей передовице
«Трамп предлагает взять на себя проект “Уоллмен Ринк”, он хочет реконструировать каток и открыть его уже к ноябрю этого года, причем совершенно бесплатно для города, – писала нью-йоркская
А