Ислам и мир: восток глазами классиков

В этой связи, надо особо подчеркнуть, что выводы многочисленных пушкинистов о том, что «Подражания Корану» всего лишь очередная дань музе поэзии, не выдерживает никакой критики. Этот вердикт, согласно которому Пушкин был обделен религиозно-мистическим мироощущением, не более чем дань временам воинствующего атеизма или, если сказать точнее, общественного идиотизма, поразившего значительную часть человечества в XVIII – XX вв.

Татарская песня

Исмагил Шангареев

С «Татарской песни» начинается духовный хадж Пушкина, его обращение не просто к историко-культурным темам мусульманского Востока, а к духовным смыслам ислама.

В «Татарской песне» поэмы звучат «Святые заповеди Корана» – о совершении хаджа в Мекку:

Дарует небо человеку
Замену слёз и частых бед:
Блажен факир, узревший Мекку
На старости печальных лет.

Блажен, кто славный брег Дуная

Своею смертью освятит:
К нему навстречу дева рая
С улыбкой страстной полетит.

Как вы полагаете, кто она, дева рая Александра Пушкина?

Нурали Латыпов

Читая «Бахчисарайский фонтан» и глубоко вникая в подробности его личной жизни, можно сказать однозначно: это Анна Ивановна Гирей, о которой мы упомянули в начале нашей беседы.

Давайте посмотрим, что нам известно об этой загадочной музе Пушкина?

Исмагил Шангареев

Прежде всего факты. Правнучка хана Шагин-Гирея, татарка, путешествовавшая с семьёй Николая Раевского и с Пушкиным по Кавказу и Крыму в 1820 г. К слову сказать, согласно нашей семейной легенде, моя дальняя родственница, так как я тоже происхожу из славного рода Гиреев – предков Анны.

Не вызывает никого сомнения, что именно она, тайная и взаимная любовь поэта, была музой многих его стихов, черкешенкой из «Кавказского пленника» и отчасти Татьяной Лариной. Только ей одной он преподнёс «заветный перстень» с сердоликом.

Да, Анна Гирей была человеком неординарной судьбы, в силу чего многие и считали её исключительной.

Позволю себе процитировать Галину Римскую: «…в доме у Раевского полно очарованья, и пенится кружев изящных стройная река, над морем Аю-Даг, и синь небес, и облака, красавицы-сестрички, с ними Анна, запомнит время силуэт прелестнейшей головки, немыслимо поэту в нашем мире без любви. Он рисовал повсюду профиль милой, очень тонкий…».

Нурали Латыпов

Хотелось бы особо отметить, что в книге Любви Краваль «Рисунки Пушкина как графический дневник» на основе глубокого изучения документов отмечено, что брачную перспективу с Анной Пушкин обдумывал всерьез, и «…когда он плыл на корабле в Гурзуф», о сватовстве у него с Анной.

«Впервые, – пишет Краваль, – Пушкин встретил в женщину, которая не только никогда б не изменила, но и повода подумать об измене не дала бы».

Думаю, он это понимал, зная или предчувствуя свою трагическую судьбу. И любящий обсуждать свои сердечные победы в кругу друзей Пушкин (как то было принято в обществе) об Анне нигде не проронил ни слова. Воистину только малые чувства кричат, большие молчат. Наверное, именно так, из большой любви произрастают цветы духовного пробуждения. Так наметился его путь к «Подражаниям Корану», а в его поэзии четко обозначилась тематика исламского Востока. Интересно, что искал его дух в пространстве ислама?

Исмагил Шангареев

Об это ведомо только Аллаху. Мы же можем опираться только на факты, которые находят отражение не столько в биографии поэта, сколько в его творчестве.

Сегодня мало кто сомневается, что образ героини «Бахчисарайского фонтана» – Заремы, страстной и ревнивой, списан поэтом со смуглой, порывистой, живой и, видимо, такой же ревнивой Анны Гирей.

…пленительные очи
Яснее дня, чернее ночи.

В письме к брату Льву, Пушкин приоткрыл завесу над своими глубинными чувствами: «Здесь Туманский (чиновник на службе у графа Воронцова) …я прочёл ему отрывки из «Бахчисарайского фонтана», сказав, что не желал бы её напечатать, потому что «многие места относятся к одной женщине, в которую я был долго и очень глупо влюблен…».

Нурали Латыпов

У этой удивительной любви, которую так ревностно скрывал Пушкин были свои символы, и, прежде всего, некий «талисман», о котором писал Пушкин. Кажется, это татарская традиция?

Исмагил Шангареев

В интерпретации Пушкина, в большей степени мусульманская. Представляется, что здесь речь идет о традиционном амулете, который особенно популярен среди тюркских народов, принявших ислам.

Нурали Латыпов

Но не это главное. Нам важнее понять какое значение Пушкин придавал этому оберегу. В своём знаменитом стихотворении «Талисман», он писал: