Ислам и Запад

В проблеме перевода есть три аспекта: лингвистический, культурный и стилистический, заключающийся в выборе нужного стиля.

Начнем с весьма утилитарной и актуальной проблемы всех арабистов, настоящих и будущих: отсутствия пособий. Всякий желающий может легко убедиться в том, насколько разнится уровень изучения арабского языка и исламской цивилизации, с одной стороны, и латинского с греческим и античной цивилизации, с другой, отправившись в публичную библиотеку и сравнив Энциклопедию классических древностей Паули — Виссовы с «Энциклопедией ислама». При таком сопоставлении явственно проявится различие между солидной, хорошо разработанной академической дисциплиной, долгое время культивируемой множеством ученых во многих центрах, в которой существуют строгие критерии отбора, оценки работы и продвижения по иерархической лестнице, и востоковедной дисциплиной, где такого рода критерии соблюдаются, увы, далеко не всегда. У нас до сих пор нет ни добротного словаря классического арабского, ни какого бы то ни было исторического арабского словаря, ни исторической грамматики. Большинство имеющихся в нашем распоряжении словарей основывается на лексиконах, составленных в классическую эпоху арабами и другими мусульманами, использует их материал и следует их методике. Но при всей важности средневековых работ, бывших в свое время величайшими достижениями, нуждам современной науки они не соответствуют. Во-первых, цели традиционных мусульманских лексикографов не совпадали с целями их современных собратьев, которые фиксируют словоупотребление образованных людей своего времени. В средние века составители словарей стремились объяснить уже устаревшие или вышедшие к тому времени из употребления и оттого темные слова; в результате, разумеется, их объяснения часто бывали ошибочными. Другой недостаток средневековых словарей — то, что они в основном ограничиваются поэтическим и литературным узусом, уделяя мало внимания более утилитарным проблемам. Кроме того, какими бы передовыми для своего времени ни были применявшиеся средневековыми лексикографами методы исследования, их умозаключения не соответствуют современному уровню науки. Их труды полны слов-призраков и призрачных значений, не употребительных за пределами данного словаря. Всякий изучавший арабский язык рано или поздно бывал обескуражен длинными списками взаимоисключающих словарных значений, затемняющих смысл арабских слов, и недоумевал, как можно иметь дело с подобным языком.

Ответ предельно прост: никто и не имел с ним дела. Значительная часть приводимых в словарях значений — сугубо мифические, воспроизведенные современными составителями вслед за классическими лексиконами. Многие из них суть случайные риторические фигуры, обнаруженные в некоей поэтической строке и добросовестно вставленные в словарь в качестве полноправного значения слова; часть обязана своим появлением ошибкам переписчиков, неверным прочтениям, ложным аналогиям, разногласиям между учеными и, что хуже всего, этимологическим умозаключениям, этой дурной привычке, столь часто свойственной лексикографам. С другой стороны, средневековые лексиконы опускают оттенки значений, явно чувствовавшиеся в живом языке, а также диалектные, социальные, возрастные, статусные, профессиональные и многие другие различия в словоупотреблении. В довершение ко всему они не уделяют ни малейшего внимания развитию языка, изменениям в употреблении и значении слов на протяжении очень долгого периода, в течение которого классический арабский функционировал на весьма обширной территории. Помнится, в бытность мою студентом я, едва начав изучать арабский, наткнулся в хрестоматии на слово бахира.В словнике было написано, что бахира-это верблюдица, у которой ухо продольно разрезано пополам. Слегка оторопев, я обратился за разъяснениями к преподавателю. Тот объяснил, что все в порядке: бахира— это производное от глагола бахара, который, помимо всего прочего, означает «продольно разрезать ухо верблюдицы пополам».

Но такого рода слова — профессиональные термины древних верблюдоводов — это еще цветочки. Лексикографы их обожают и приводят в огромных количествах, подлинные вперемежку с мифическими. Их связь с обществом, нуждавшимся в создании подобных терминов, очевидна, и после того, как установлены соответствующие коннотации, перевод и понимание трудностей не представляют.

Гораздо труднее на вид знакомые слова, кажущиеся настолько простыми, что нам даже не приходит в голову искать их в словаре — да если бы мы и полезли в словарь, ничего сверх того, что нам уже известно, мы бы там не обнаружили, — но в тексте могущие обозначать нечто в корне отличное от известного нам и зафиксированного в словаре смысла.