Ислам от монаха Багиры

— А что касается сына Кузина, — продолжала, не замечая иронии Абдуллы, Тамара Петровна, — то мы здесь вообще ни при чем. Наши друзья отобрали у него рукопись в Москве, куда он прибыл сегодня утром, и больше он нас не интересовал. У него была треть рукописи. Другая треть погибла вместе с Кузиным в Мюллюпельто. И еще одна треть…

— Тогда кто же его убил?! — в недоумении воскликнул Абдулла.

— Аллах знает, — Тамара Петровна указала ладонью на потолок.

— А кто подкинул голову вместе с рукописью?! — не унимался Абдулла. — Я видел, с каким хищническим интересом Вы наблюдали из окна за эффектом, который произведет Ваша выходка. Вы даже забыли о конспирации.

— Зрелище и впрямь было незабываемое, — согласилась Тамара Петровна. — Видели бы Вы себя со стороны, Абдулла Петрович.

— Насчет головы, — это была моя идея, — неожиданно прозвучал за спиной Абдуллы знакомый голос.

Абдулла резко обернулся и увидел стоявшего у входа в гостиную Козлова.

— Владимир Алексеевич?! — Абдулла буквально выпрыгнул из своего кресла. — Что Вы здесь делаете?!

— Не поверишь, — зашел за тобой, — смеясь, ответил Козлов.

— А… — Абдулла на несколько секунд потерял дар речи, — а… откуда Вы узнали, что я здесь?

Вместо ответа Козлов весело переглянулся с Тамарой Петровной.

— Вы знакомы? — в ужасе протирая глаза, закричал Абдулла.

— Абдулла Петрович! — с укоризной, словно обращаясь к младенцу, произнесла Тамара Петровна. — Сядьте, пожалуйста, а то Ваша нетерпеливость помешает Вам узнать самое интересное. Как Вы сами часто любите говорить, уберите ковер своего нетерпения в сундук ожидания, — Тамара Петровна достала очередную сигарету и закурила.

Абдулла машинально сел в кресло. Несмотря на приятную прохладу в комнате, он весь вспотел.

— Так Вы что, — за одно? — пробормотал он чуть ли не плачущим голосом.

— Можно сказать, что и так, — продолжал улыбаться Козлов.

— Но Вы же… Вы же…

— Нет, уважаемый друг, — сказал Козлов, дотронувшись до плеча Абдуллы, — я разочарую тебя. Я — мусульманин, и так же, как и вы с Тамарой Петровной, считаю, что нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад — его Пророк.

Абдулла со злостью смахнул руку полковника со своего плеча.

— Но почему Вы тогда скрывали это?!

— Это было в интересах нашей работы, — пояснил Козлов. — Моя вера от этого не только не пострадала, но и укрепилась.

— Особенно после убийства сына Кузина! — гневно заметил Абдулла.

— Мне нисколько не жалко неверного, поднявшего руку на ислам, — ни на секунду не сомневаясь в собственной правоте, ответил Козлов.

— Интересно, что плохого сын Кузина сделал исламу? — воскликнул Абдулла. — А профессор Баум тоже поднял руку на ислам?

— Во-первых, — вступила в разговор Тамара Петровна, — Илья начал о чем-то догадываться. За пару часов до вашей поездки в Мюллюпельто он позвонил мне и долго расспрашивал об Андрее. Судя по его вопросам, я поняла, что он меня подозревает.

— А что касается сына Кузина, то я посчитал, что он слишком много знает о рукописи, чтобы отпустить его живым, — добавил Козлов. — Пришлось даже в Москву ночью слетать.

Тамара Петровна удивленно посмотрела на Козлова. По-видимому, она впервые услышала о ночном путешествии полковника.

— Вы — чудовища! — заревел Абдулла. — Какие вы мусульмане?! Да вас… вас, прежде всего, нужно уничтожить как главных врагов ислама!

— Не кипятись, Абдулла! — перебил его Козлов. — Праведного из себя пытаешься изобразить? А ведь у самого, признайся, не раз мыслишка появлялась поскорее найти эту рукопись, да и запрятать куда подальше.

— Вам не должно быть дела до моих мыслей, — возмутился Абдулла. — Я хотел узнать правду!

— Правду? — громко повторил Козлов. — А если бы эта правда поколебала твое представление о Боге? Твою веру во Всемогущего Аллаха? Тебе лучше меня известно, что сомнение во всемогуществе Аллаха — страшнейшее преступление в исламе.

— Но Аллах не запрещает нам искать истину, — совсем упавшим голосом пролепетал Абдулла. Последние слова, произнесенные Козловым, больно полоснули его по сердцу. Разве не об этом думал он перед злополучной операцией в Екатерининском сквере?

— А что есть твоя истина, как не отрицание самого Аллаха? — перешел в контрнаступление Козлов. — Если следовать твоей логике, научно доказать факт существования Аллаха невозможно, а, стало быть, Его нет? Так, что ли? Или ты хочешь сказать, что одно дело — рукопись, другое дело — вера в Аллаха?! Но разве ты забыл, к чему привели споры о "сотворенности" Корана? Если верить Бауму с Кузиным, согласно тексту рукописи, Мухаммад (да благословит его Аллах и приветствует!) выступает всего лишь передатчиком слов христианского еретика Багиры. Это означает, что ставится под сомнение главный столп ислама — шахада.[29] Шахада — это формула, которая неверна, если неверна хотя бы одна ее составляющая. Если неверно, что Мухаммад (да благословит его Аллах и приветствует!) — Посланник Аллаха, значит, ставится под сомнение и другая часть формулы, что нет Бога, кроме Аллаха. Ты это понимаешь?

— Что значит, если верить Бауму с Кузиным, — изумленно пробормотал Абдулла. — Вы что, даже не читали рукопись?!