Исламофобия после 11 сентября

Пример полемики в «Известиях» показывает (хотя и не доказывает, наверное), что в обществе на самом деле уже вполне сложилось отчетливое представление о страшной цивилизационной угрозе, а также о решительных и жестоких методах противодействия ей. А вот не столь упрощенные объяснения и не столь упрощенные рецепты представлены крайне слабо.

То же состояние умов, надо полагать, свойственно и аппарату государства. Различие же в том, что государство даже и помыслить не может о «войне цивилизаций» и тому подобных суперконцепциях. Соответственно, выдвигаются концепции частные, то есть государство стремится устранить непонятную, но грозную опасность по частям, и само по себе такое поведение вполне разумно. Можно выделить два частных решения – жесткое регулирование миграции и манипулирование структурами российского ислама.

Тема миграции весьма обширна и заведомо выходит за рамки данной статьи. Отметим только, что в политике ограничения иммиграции (законной и незаконной) можно усмотреть и действие антиисламских предрассудков. Например, трудно рационально объяснить, почему подмосковный губернатор Громов в связи с захватом «Норд-Оста» чеченскими террористами решил депортировать из области проживающих там без регистрации таджиков[20] . Можно только предполагать, что, учитывая новейшую историю Таджикистана, власти ожидают увидеть среди таджиков бывших или нынешних боевиков-исламистов. Да, это возможно, но вопрос регистрации здесь явно не при чем, так что последовательным выводом была бы депортация всех таджиков поголовно. То же относится и к выходцам с Кавказа, из Узбекистана и т.д. – прямо по Осетинскому. Конечно, власти не планируют тотальных депортаций, но акциями, подобными подмосковной, культивируют подозрительное отношение к иммигрантам (или даже к российским гражданам), исповедующим ислам.

Перспективным направлением противодействия экстремизму под религиозными лозунгами является укрепление наиболее толерантных и интегрированных в систему течений и структур ислама; в идеале – обеспечение им полного доминирования. Хотя все, разумеется, отдают себе отчет в колоссальной сложности такой задачи.

Задача распадается на две – пресечение реального исламизма и поощрение противостоящих ему тенденций. В Кремле, разумеется, понимают, что одними спецоперациями милиции и ФСБ в мечетях успеха не добиться. Тем более, что спецоперации эти часто больше обижают невинных, чем выявляют виновных в антиконституционной исламистской деятельности[21] . Так что важнее проводить политику поощрения и упрочения лояльности.

Одним вариантом такой политики является проект «русский ислам», который развивает группа экспертов в окружении Сергея Кириенко – Сергей Градировский, Петр Щедровицкий и др. Смысл словосочетания «русский ислам» – не в русификации исламской практики и не в мусульманском прозелитизме среди этнических русских (как любят писать оппоненты Градировского), а в выстраивании под патронажем власти национальной мусульманской школы, которая стала бы для мусульман страны большим авторитетом, чем приезжие учителя из арабских стран, среди которых могут попадаться (и попадаются) и настоящие исламисты. К тому же «русский ислам» был бы лоялен российской государственности, чего трудно ожидать от значительной части нынешнего поколения активных молодых мусульман, учащихся на иностранные деньги по иностранным учебникам или просто за границей. (Само по себе обучение в Каире или Багдаде, конечно, не делает человека автоматически ни антипатриотом, ни экстремистом, но невозможно отрицать, что образовательная среда может быть в этом смысле более или менее патогенной.)

Ориентируются при этом советники Кириенко, естественно, на приволжских муфтиев, многие из которых, в свою очередь, входят в Совет муфтиев, возглавляемый Равилем Гайнутдином. Этот вариант предполагает вовлечение весьма плюралистичной среды Совета муфтиев. Есть там и довольно радикальные элементы – стоит вспомнить хотя бы Нафигуллу Аширова, – так что в «русском исламе» могут найти себя и те, кто стоит совсем близко к исламизму. С одной стороны, это хорошо, ибо включает их в сферу контроля, с другой же стороны, опасно, ибо государственный контроль всегда неглубок и за казенный счет можно воспитать террористов не хуже, чем в иных пакистанских медресе. Возможно, поэтому «русский ислам» пока почти не вышел за пределы Приволжского округа.

Другой, консервативный, вариант – ориентироваться на «старых муфтиев», на Духовное управление Талгата Таджуддина. Здесь не переносят малейших намеков на интегризм и даже сторонников Гайнутдина неизменно именуют ваххабитами. Более того, Таджуддин всегда демонстрирует не только политическую, но даже и мировоззренческую лояльность РПЦ:

…по воле Аллаха, Россия – наша родина. Святая Русь – наша Отчизна[22] .