Исламская интеллектуальная инициатива в ХХ веке

ПРЕДИСЛОВИЕ

Гейдар Джемаль: Исламский проект: борьба за историю

В святом Коране относительно мало аятов, имеющих универсальный смысл, начало и конец. Большинство высказываний Всевышнего, которые могли бы относиться к историческому метапроекту, подразумеваемому Откровением, трактуют эту тему лишь косвенно. Тем не менее среди всех этих аятов есть один, который прямо говорит именно о провиденциальном стержневом смысле универсальной человеческой истории. «Мы поставили вас общиной в центре, чтобы вы свидетельствовали против человечества в Судный день, а пророк будет свидетельствовать против вас» (2:142-143). Кстати, это один из наиболее плохо переводимых аятов во всех версиях переводов на все языки: «община в центре», как правило, переводится как «люди, удаленные от крайностей», хотя арабские слова умматан васатан означают буквально «умма в середине (или центре)».

Речь в этом аяте идет о том, что община единобожников поставлена Всевышним в центр, под которым подразумевается центр человеческой истории. Чтобы в этом не было сомнений, добавлено: «Вы будете свидетельствовать против человечества», т. е. вы как община будете контрапунктом ко всему человечеству в целом. Стало быть, вы уже сейчас находитесь на осевой линии исторического времени. Аналогичный же статус будет принадлежать пророку по отношению к умме[1]: он свидетельствует против нее, потому что является ее контрапунктом, архетипом, согласно которому она моделируется, иными словами, пророк есть центр исламской общины, по соответствию с которым она будет судима.

Во всем этом тексте мы видим теологию четкого выстраивания переходов от «внешнего» к «внутреннему». Наиболее внешним является человечество в целом, «глина», которая структурируется помещением в ее середину некоего внутреннего ядра, которому принадлежит историческая субъектность. Это именно община единобожников, избранные люди, те, которые примкнули к проекту, будучи извлеченными магнитом веры из общего хаоса человеческой субстанции. Но что извлекло их, что является архетипом, моделирующим коллектив избранных? Личность пророка Мухаммада (СААС) является как раз тем самым внутренним человеком, последней инстанцией «внутреннего», в котором как в полюсе завершаются все меридианы, на котором обрывается «внешняя» субстанция.

Итак, изначально мировая умма вооружена этим аятом, составляющим альфу и омегу исторической философии ислама. Этот аят постулирует ее избранность и центральность во времени и в сюжете исторического метапроекта (хотя есть и другие аяты, говорящие об избранности мусульман, которые наследуют этот статус у евреев). Тем не менее, можно достаточно уверенно утверждать, что в течение большей части истории ислама — а более конкретно, в период после исчезновения двенадцатого имама — мусульмане в целом и их алимы в частности игнорировали роль уммы как оси универсальной истории и соли земли. У коранических ученых Средневековья, даже наиболее выдающихся среди них, не было ясного проектного и геополитического мышления, не было представления о глобальной политике. (Однако у западного христианства, благодаря римскому политическому наследию, такое геополитическое видение было, о чем свидетельствует сам ход подготовки и реализации крестовых походов.) В качестве примера уместно напомнить, что знаменитый автор «Возрождения наук о вере» аль-Газали[2] написавший огромное количество трудов по самым разным сторонам знания, ни словом не обмолвился о судьбе Иерусалима, захваченного крестоносцами за пятнадцать лет до его смерти. А ведь это было грандиозное событие, фундаментальная катастрофа для исламской цивилизации, ибо Иерусалим — аль-Кодс — изначально есть третья святыня ислама и направление первой кыблы при молитве до переориентации на Каабу. Третья святыня ислама — в руках беспощадных врагов, а крупнейший ученый своего времени не находит нужным в течение пятнадцати последних лет своей жизни даже случаем упомянуть об этом ударе для мировой уммы!

Инфантилизм геополитического мышления мусульман, ответственных за судьбы своего проекта, будь то в административной или в интеллектуально-теоретической сферах, контрастирует с поразительной живучестью исламской общины в целом, которая как бы почти бессознательно, тем не менее выдерживает громадные невзгоды, обрушивающиеся на нее в течение истории и продолжает распространяться, завоевывая все новые регионы и все новые человеческие пласты в Индии, Африке, Китае, Европе, Америках. Бесспорно, эта стойкость целого вопреки многочисленным дефектам его частей есть прямое проявление покровительства Всевышнего, поддерживающего во имя провиденциальной задачи существование такого особого инструмента, каким является всемирная, всенациональная община монотеистов.