Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Это мягкое и умеренное выражение; однако, «воспарив над» чем-либо, очень легко от этого вовсе «улететь», то есть превзойти. Трудно сказать, считал ли Иисус, что отношения его и его последователей с Богом превосходят Тору; однако менее чем в течение жизни одного поколения некоторые его последователи, и самый известный из них – Павел, пытаясь передать учения Иисуса не-иудеям (для которых эти учения были связаны с Торой, но от нее отличались), принуждены были заключить, что да, превосходят[49].

На самом деле при передаче учений Иисуса не-иудеям были утеряны и некоторые другие ключевые нюансы, а также возникли новые смыслы и понятия. Вот как специфически иудейское учение – реформаторское, даже революционное, но все же иудейское – стало основанием новой религии. И в этой религии новому истолкованию подверглось не только учение Иисуса, но и он сам.

За кого люди почитают Меня?

Один из самых поразительных отрывков в Евангелии от Марка – древнейшем евангелии, по мнению большинства специалистов, – рассказывает о том, как Иисус спрашивает учеников, кем считают его люди. Вот этот текст:

И пошел Иисус с учениками Своими в селения Кесарии Филипповой. Дорогою Он спрашивал учеников Своих: за кого почитают Меня люди?

Они отвечали: за Иоанна Крестителя: другие же – за Илию; а иные – за одного из пророков.

Он говорит им: а вы за кого почитаете Меня?

Петр сказал Ему в ответ: Ты Христос…

И запретил им, чтобы никому не говорили о Нем[50].

Прежде всего стоит отметить: люди, слышавшие Иисуса, считают его «одним из пророков» – интерпретация очень иудейская. Второе, что важно отметить – прозрение Петра: Иисус – «Христос» (Мессия, должен был сказать Петр на своем родном языке). И третье: Иисус приказывает Петру и прочим молчать об этом прозрении, поскольку говорить об этом вслух опасно.

И в самом деле это было опасно. Мы уже видели, что в Иудее I века назвать себя Мессией – долгожданным Царем Иудейским – означало важные политические следствия, способные вовлечь человека в серьезную беду. Каким бы «духовным» ни было это притязание на царство, римские власти все равно могли расценить его как выражение мятежа. Более того, среди иудеев имелись лицемерные dunatoi, то есть представители правящих элит, способные выдать претендента на звание Мессии римлянам, говоря при этом: «Нет у нас царя, кроме кесаря!»[51]

Однако, помимо этих очевидных политических рисков, что же означало быть Мессией? Что именно думал Петр об Иисусе, когда сказал: «Ты – тот, кого мы ждали»? И Петр, и все прочие ученики были иудеями в полном смысле слова, жили в иудейской культуре и, значит, должны были мыслить в иудейских терминах. Так что и Мессию они должны были понимать в иудейском смысле – как долгожданного искупителя Израиля. Безусловно, между разными иудейскими группировками были различия в точном понимании слова «Мессия», однако никто из них не считал Мессию божественным существом. Говоря словами покойного Гезы Вермеша, одного из виднейших исследователей исторического Иисуса:

Если бы две тысячи лет назад на улицах Палестины был проведен опрос о значении слова «Мессия» – мы услышали бы, как люди экают и мекают что-то о величайшем иудейском царе, который победит римлян. Более религиозные умы добавили бы к этому, что Мессия будет свят и праведен, что покорит все народы Израилю и Богу. В более периферийных кругах, таких, как секта Мертвого моря, люди ожидали нескольких мессий – царственного, священнического и, возможно, пророческого[52].