Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Следовательно, в годы формирования ислама мусульмане непосредственно сталкивались с христианами реже, чем с иудеями, однако какие-то контакты между ними в любом случае были. Сам Мухаммад встречал христиан во время торговых путешествий в Сирию, еще до начала своей пророческой миссии. Исламское предание рассказывает нам, что во время одной из таких поездок христианский монах по имени Бахира распознал в подростке Мухаммаде, приехавшем в Сирию вместе с дядей, будущего Пророка. Эта история, вместе с историей о священнике Бараке, подчеркивает не только мусульманскую мысль, что «истинные христиане» видели свет пророка Мухаммада. Она – независимо от ее исторической достоверности – подчеркивает и то, что мусульмане видели свет в христианстве и признавали в нем религию-предшественницу.

В сущности, ислам, совершивший монотеистическую революцию в политеистическом обществе, воспринимал другие монотеистические религии, особенно иудаизм и христианство, как сестер и даже союзниц. Коран называет иудеев и христиан «Людьми Книги», уважая их священные писания: Таврат, то есть Тору, Забур – Псалтирь, и Инджиль – Евангелие (от греческого слова евангелион). Сам себя Коран описывает не как нечто совершенно новое, но как подтверждение этих древних книг[178].

Поэтому от представителей старших монотеистических религий не требовалось обязательное обращение в ислам – лишь то, чтобы они всем сердцем и душой следовали своим писаниям. «Пусть обладатели Евангелия, – прямо говорит Коран, – судят по тому, что в нем Аллах им ниспослал»[179]. Иными словами, иудеи и христиане просто должны быть хорошими иудеями и христианами. Вот стих из Корана, обещающий им спасение, пока они хранят веру и творят добрые дела:

Поистине, те, кто уверовал в Коран,
И те, кто следует иудаизму,
И назореи, и сабеи,
Кто верует в Аллаха и Последний День
И на земле творит добро,
Найдут у Господа награду.
На них не ляжет страх,
Печаль не отягчит.[180]

О том, кто такие «сабеи» – религиозная община, очевидно знакомая древнейшим мусульманам, – идут споры. Обычно считается, что «сабеи» из Корана – это мандеи, представители гностической месопотамской религии, испытавшей на себе влияние зороастризма и христианства, центральной фигурой в которой стал Иоанн Креститель. То, что Коран обещает им, вместе с иудеями и христианами, спасение, свидетельствует о такой богословской свободе раннего ислама, которую большинству современных мусульман трудно даже вообразить.

В книге «Мухаммад и верующие» Доннер утверждает: богословская свобода эта в раннем исламе была так широка, что, в сущности, движение верующих – муминун, термин, используемый в Коране почти тысячу раз – включало всех монотеистов. Те верующие, что следовали именно Мухаммаду, назывались мусульманами – муслимун, слово, встречающееся в Коране семьдесят пять раз. Но эти мусульмане лишь возглавляли «конфессионально открытое религиозное движение», «включавшее всех монотеистов, живущих в строгом повиновении закону Божьему, который Бог открывал человечеству много раз – в Торе, в евангелиях, в Коране»[181].

Стоит отметить, что такой плюралистический путь не был для ислама самым простым или естественным. «Для ранней мусульманской общины куда проще было бы однозначно порвать с иудеями и христианами», – замечает американский историк Закари Карабелл. Мухаммад мог бы просто «отвергнуть их как отступников и врагов, предоставить им выбор: обратиться – или умереть»[182]. Однако этого он не сделал, и, помимо возможных прагматических причин, несомненно, этому была и богословская причина – общая приверженность единобожию.

Такое благоволение к старшим монотеистическим религиям в раннем исламе вело и к любопытным политическим союзам. В 615 году, на пятый год после первого откровения, новорожденная мусульманская община в Мекке столкнулась с жестоким преследованием со стороны идолопоклоннического истеблишмента. Особенно уязвимы были мусульмане без сильных клановых связей, и Пророк приказал примерно восьмидесяти четырем из них бежать, чтобы спасти свою жизнь. Они должны были уехать в христианское царство Аксум в Абиссинии, на территории нынешней Эфиопии, по другую сторону Красного моря. «Это дружественная страна, – сказал Мухаммад, – и ее царь не потерпит несправедливости»[183]. Аксумский христианский царь, называемый Негусом, в самом деле благосклонно принял беглецов из Аравии, ищущих убежища в Абиссинии, был счастлив узнать, что они также верят в единого Бога и даже в девственное рождение Христа, – о чем мы подробнее поговорим позже. Эти мусульманские беженцы прожили в Абиссинии пятнадцать лет, а когда в Аравии стало для них безопаснее, вернулись домой.