Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Для тех кто все еще не понимает, о чем речь, Абдух отмечает, что современный ислам нуждается в такой же реформе, что и иудаизм во времена Иисуса:

Иначе говоря, когда люди последнего божественного закона [ислама] прилепились к буквальному пониманию закона, а далее – к буквальному пониманию слов тех, кто высказывал о законе свои мнения, мнения, убивающие дух закона и уничтожающие его мудрость, – и для них возникла необходимость пережить мессианское обновление, которое откроет им дух религии, тайны закона и истинное соблюдение его[566].

Идеи Абдуха открыли путь его последователям. Один из видных его учеников, относительно более консервативный Рашид Рида (ум. 1935), писал: «Нисхождение Иисуса означает, что люди вернутся к Корану и подчинятся духу исламского шариата»[567]. Еще один мусульманский мыслитель-модернист, Тантави Джавхари (ум. 1940), отвергал все рассказы об Армагеддоне и представлял себе второе пришествие Иисуса как «мир во всем мире и сотрудничество стран и народов»[568].

Тем временем в Турции исламский ученый курдского происхождения Саид Нурси (ум. 1960) добавил к этой дискуссии новое измерение. Как и Рида, он предположил, что Иисус вернется не в телесном облике, но как «духовная личность», как новый духовный и интеллектуальный тренд в мире. Однако для него этот тренд предполагал не только обновление ислама, но и нечто более масштабное – диалог и сотрудничество между мусульманами и христианами[569].

Подход Нурси отчасти связан с миром, в котором он жил. В поздней Османской империи и ранней Турецкой республике он столкнулся с распространением атеистической философии, с которой боролся при помощи трактатов, где защищал веру в Бога рациональными аргументами. Видел он и торжество советского коммунизма, который считал злейшим врагом веры – и, по сути, тем самым Антихристом, о котором пророчествовала исламская традиция[570].

Перед лицом этого «ужасающего потока безрелигиозности» Нурси рассматривал ислам и христианство как союзников. В возвращении Иисуса он видел аллегорию этого союза и взаимопонимания между последователями двух вер. Сам он, со своей стороны, послал собрание своих трудов в Рим, папе Пию XII, и в феврале 1951 года получил от него личное письмо с благодарностью. В 1953 году он посетил Вселенского патриарха Константинопольского Афинагора, чтобы предложить ему дружбу и сотрудничество между мусульманами и христианами перед лицом вызовов современности[571].

Это произошло примерно за десять лет до знаменитого Второго ватиканского собора (1962–1965) Католической церкви, в конце которого была выпущена «Nostra Aetate», или Декларация об отношении Церкви к нехристианским религиям. «С уважением относится Церковь и к мусульманам, – говорится в этом основополагающем документе. И далее:

Они поклоняются единому Богу, живому и самодостаточному; милосердному и всемогущему, Творцу неба и земли, говорившему с людьми; они стремятся повиноваться Его воле всем сердцем и душой, как Авраам, с которым ислам связывает свою веру. Хотя они не считают Иисуса Богом, но почитают его как пророка. Чтут они и Марию, его девственную Мать: временами они даже взывают к ней. Кроме того, они ждут судного дня, когда Бог будет судить всех, воскресших из мертвых. Наконец, они ценят нравственную жизнь и почитают Бога прежде всего молитвами, милостыней и постом[572].

Выражая сожаление о том, что в течение столетий «отношения христиан и мусульман омрачались конфликтами и враждой», Декларация призывала обе стороны «искренне работать над взаимопониманием» и стремиться к «социальной справедливости и нравственному благополучию, а также к миру и свободе».

Нурси не дожил до выхода в свет «Nostra Aetate». Но если бы дожил, скорее всего был бы глубоко тронут. Быть может, он даже подумал бы, что Иисус уже в пути.

Глава 9 Чему Иисус может научить современных мусульман?