Исландские сказки

Эта река и поныне течет по руслу, пропаханному великаншей. Люди называют ее рекой Крауки. Нрав у реки коварный и злой. Она ежегодно подмывает берега и заносит покосы песком и глиной. Многие земли там уже брошены, они так и лежат загроможденные камнями, хворостом и корягами — всем, из чего Краука когда-то смастерила свой плуг. Заросли у озера Миватн поредели, теперь там едва хватает леса для сооружения плотин на реке Крауки, и старые сведущие люди говорят, что проклятие Крауки еще долго будет тяготеть над жителями Миватнсвейта.

(перевод Любови Горлиной)

Шум, гам и тролли в горах (Trunt, trunt og tröllin í fjöllunum, JÁ I. 183–184)

Как-то два человека пошли в горы собирать мох. Одной ночью они оба лежали в палатке. Один уснул, а другой бодрствовал. Тогда тот, который бодрствовал, увидел, что тот, который спал, выползает наружу. Он пошёл за ним, но с трудом поспевал так, чтобы расстояние между ними не увеличивалось. Человек поднялся на ледник. Тогда второй увидел огромную скессу, сидящую на вершине ледника. Она вела себя так: попеременно вытягивала руки и затем притягивала их к груди, и таким волшебным способом тащила к себе этого человека. Человек прыгнул прямо ей в объятия, и она убежала вместе с ним.

Год спустя люди из его прихода пошли в горы собирать мох в тех же местах. Тогда он пришёл к ним, молчаливый и мрачный, так что с трудом от него добились слова. Люди спросили его, в кого он верит, и он ответил, что верит в бога.

На второй год он снова пришёл к тем же собирателям мха. Тогда он был так похож на тролля, что наводил страх. Тем не менее его спросили, в кого он верит, но он ничего не ответил. В этот раз он провёл с людьми меньше времени, чем раньше.

На третий год он ещё пришёл к людям, он тогда стал настоящим троллем и выглядел очень злобным. Кто-то однако отважился спросить у него, в кого он верит, а он ответил, что верит в «шум, гам и троллей в горах» и потом исчез. После этого он больше не появлялся, люди также не осмеливались несколько лет собирать мох на этом месте.

(перевод Тимофея Ермолаева)

Йоун и скесса (Jón og tröllskessan, JÁ I. 193)

Жил на Севере один крестьянин, который имел обыкновение каждую осень и зиму уезжать на острова Вестманнаэйяр ловить рыбу. У крестьянина был сын по имени Йоун. В то время он был уже взрослый. Йоун был парень умный и расторопный. Как-то раз отец взял его с собой на острова ловить рыбу. Все прошло благополучно, и больше про их поездку ничего не говорится.

А на другую осень отец отправил Йоуна на острова одного, потому что сам был уже немолод и такая работа была ему не под силу. Но прежде чем Йоун уехал, отец строго-настрого наказал ему ни в коем случае не делать привала под скалой, возвышающейся на склоне холма, по которому проходит дорога. Йоун дал отцу слово, что ни беда, ни ненастье не заставят его остановиться в этом месте, и уехал. У него было с собой три лошади — две вьючные и одна верховая. На зиму он собирался оставить их в Ландэйясанде, как обычно делал отец.

Поездка Йоуна протекала благополучно, и вот наконец он подъехал к холму, о котором говорил отец. Был полдень, и Йоун надеялся, что до вечера успеет миновать скалу. Но только он с ней поравнялся, как налетел ветер и начался дождь. Огляделся Йоун и увидел, что удобнее места для привала не найти — и травы для лошадей много, и есть где укрыться от ливня. Не мог он взять в толк, почему бы ему тут не заночевать. Думал он, думал и наконец решил остаться. Расседлал лошадей, стреножил их и вдруг увидел вход в пещеру. Обрадовался Йоун, перетащил туда свои пожитки и расположился поужинать. В пещере было темно. Не успел Йоун приняться за еду, как в глубине пещеры раздался вой. Йоуну сделалось жутко, и он призвал на помощь все свое мужество. Достал он из мешка с провизией вяленую треску, содрал с нее кожу до самого хвоста, обмазал рыбину маслом, снова натянул кожу, швырнул треску в глубь пещеры и крикнул при этом:

— Эй, кто там, берегись, чтоб не зашибло! А коли хочешь, бери и ешь эту рыбу!

Вскоре плач прекратился и кто-то начал рвать рыбу зубами.

Йоун поужинал и лег спать. Вдруг зашуршала галька у входа в пещеру. Он пригляделся и увидел страшную скессу, от нее исходило какое-то странное сияние. Йоуну стало не по себе. Скесса вошла в пещеру.

— Чую человечий дух в моем доме! — сказала она, прошла в глубь пещеры и сбросила на землю свою ношу. Своды пещеры дрогнули. Потом Йоун услышал приглушенные голоса.

— Лучше сделать, чем не сделать, и горе тому, кто за добро не заплатит добром, — произнесла скесса и со светильником в руке направилась к Йоуну.