Испания от античности к Средневековью

Однако говорить о полной неизменности городов невозможно. В них все же происходят определенные изменения, многие из которых начались еще в позднеримские времена. Во многом это связано с распространением христианства[139]. Многие старые языческие храмы превращаются в церкви. Строятся и новые церкви. Но еще важнее оказывается то, что не только церквами, но и обычными жилыми зданиями застраиваются места старых форумов, театров, цирков, амфитеатров^{833}.[140] Изменяются и сами жилища. Место больших домов, ранее характерных не только для самого Рима, но и для провинциальных городов, в том числе испанских, занимают сравнительно небольшие, по-видимому, индивидуальные^{834}. Это свидетельствует об изменении самого стиля жизни горожан. Другим важным изменением является сокращение размеров многих городов. Оставленные территории часто замещаются кладбищами. Так, например, в Роде городская жизнь концентрируется вокруг порта, в то время как прежние жилые кварталы превращаются в некрополи. В Эмпорионе оставляются и бывший греческий Неаполь, и римский город, а поселение сосредоточивается на островке, бывшем Палеополе. В Бетике Гиспалис сохранил свое значение важного экономического, политического и культурного центра, но и в нем некрополи занимают уже часть города у самых стен^{835}. В некоторых городах некрополи располагаются и внутри городских стен^{836}. Это говорит о сокращении собственно городской территории, даже если огороженное стенами пространство осталось прежним. Внутри городов, часто рядом с жилыми домами, возникают свалки^{837}, что еще более сокращает жилое пространство и ухудшает санитарное состояние города. С другой стороны, за пределами стен теперь вырастают пригороды, группирующиеся, как правило, вокруг местных церквей или монастырей^{838}.

Еще одно очень важное изменение: город становится местом концентрации знати. Если во времена кризиса III в. и в позднеримскую эпоху магнаты выводили свои богатства из города и собирали их в виллах, являвшихся центрами их обширным владений, где жили они и сами, то в период варварских завоеваний они, как уже говорилось, предпочитали укрываться за городскими стенами. И после завершения завоеваний многие из них оставались там, предпочитая, как тоже говорилось, получать лишь доход из своих имений. Примером такого магната, живущего в городе, мог быть тот сенатор, который завещал свое имущество Павлу, что и превратило последнего в богатейшего человека Эмериты. Возможно, что не только знать, но и многие крестьяне в течение бурного V в. спасались в городах и не все покинули их после установления относительного мира. Об этом свидетельствует появление в некоторых городах жилищ сельского типа^{839}. Это привело к увеличению городского населения. Учитывая, что размеры городов сократились, можно полагать, что плотность населения увеличилась. В некоторых городах она была довольно значительной. Так было, например, в Толедо. При площади в пять гектаров он имел население в 37 тысяч человек^{840}, т. е. почти семь с половиной тысяч человек на гектар площади. Такая насыщенность, разумеется, объясняется столичным статусом Толедо[141]. Не известно количество жителей других городов Испании. Учитывая, однако, что размеры некоторых городов были много больше[142], можно думать, что плотность населения там была меньшей. Но она все же была, видимо, большей, чем в предшествующую эпоху[143]. Наряду с относительно крупными городами существовали и мелкие. Такими были, например, небольшие города, как Болет или Лабитолоза, упомянутые в завещании Винцента, но юридически они были такими же civitates, как более крупная Оска и тем более Цезаравгуста^{841}.

Город ставится под контроль графа общины (comes civitatis), назначаемого королем. Наряду с ним все большее значение приобретает епископ, который, как правило, происходил из знати. В Эмерите в 483 г. епископ Зенон вместе с вестготским герцогом Саллой занимался восстановлением городских стен и моста^{842}. Приблизительно в те же годы в Тарраконе строится обширный епископский комплекс, и, как отмечают археологи, сосуществование этого комплекса и претория является знаком ясного дуализма власти в городе того времени^{843}. В конце VI в. Реккаред издал закон, по которому епископ наряду с народом участвовал в избрании нумерария, ведавшего сбором налогов, и дефензора, защищавшего горожан в суде (Leg. Vis. XII, 1,2). Таким образом, епископ в значительной степени (хотя и не полностью) начинает контролировать и финансовую, и судебную жизнь города^{844}. Постепенно власть епископа в городе еще более увеличивается. Его благотворительная деятельность в значительной степени становится залогом социальной стабильности, и возвышающийся в городе епископский дворец превращается в символ как земной, так и небесной власти^{845}.