Испания от античности к Средневековью

Одновременно все большее значение приобретал отпуск рабов на волю. И здесь опять интересный материал дают «вестготские формулы» (I—VI), показывающие типичное положение дел именно в испано-римской среде. Из них видно, что в этой среде существовали два вида освобождения раба. Один состоял в полном освобождении, когда отпущенник не только становится свободным человеком, но и приобретает полную правовую независимость от своего бывшего господина (IV)[138]. Но гораздо чаще отмечается другой вид: отпущенник, получив свободу, остается под покровительством (in patrocinio) и в подчинении (obsequio) прежнего хозяина. Иногда это подчинение продолжается до смерти того, кто отпускал, после чего отпущенник мог жить где угодно (V), а иногда obsequium сохраняется и после смерти отпустившего (III), что фактически делало прикрепление отпущенника к патрону наследственным. Ранее всего такое прикрепление произошло в церкви. IV Толедский собор признал церковного отпущенника навсегда находящимся под патроцинием церкви, ибо церковь никогда не умирает^{814}. Затем этот процесс был распространен на бывших рабов светских господ, и короли Эгика и Витица во время своего совместного правления, т. е. на рубеже VII—VIII вв., издали закон, по которому отпущенник сохранялся под властью не только самого отпустившего, но и его сыновей и внуков. Столь долгая привязанность к одной семье патрона фактически делала невозможным уход отпущенника и его потомков из-под власти бывшего хозяина.

При освобождении бывшему рабу дается пекулий, который привязывает его к светскому или церковному имению (II, VI). И за него отпущенник платит патрону половину своего дохода (Leg. Vis. V 7, 13). Размеры выделяемого отпущеннику участка неизвестны и, по-видимому, определялись частным соглашением сторон. Эмеританский епископ Массона выделил своим отпущенникам «маленькие участочки» (exiguae possesianculae) (Vit. Patr. Emer. V, 13, 4). Но могли быть и относительно богатые отпущенники, как некий Елисей, которым специально занимался II Гиспалийский собор^{815}. Но в любом случае они подчинялись патрону. Obsequium, который в римское время был лишь обязанностью отпущенника почитать патрона, прежде всего в сфере уголовного или процессуального права^{816}, теперь превращается в полное подчинение отпущенника патрону и обязанность выполнять все повинности^{817}. Уклонение от выполнения обязанностей рассматривалось как неблагодарность (ingrati actio) и наказывалось возвращением в рабство.

Отпущенники представляли собой отдельный слой общества^{818}. Так, закон Хиндасвинта о возмещении нанесенного ущерба (Leg. Vis. VI, 4, 3) упоминает три группы людей с разным возмещением за такой ущерб: свободные (idonei), рабы (servi) и отпущенники (liberti), и наказание свободного за ущерб отпущеннику составляет треть того, что претерпел бы отпущенник за нанесение ущерба свободному. В то же время в «вестготских формулах» (I—VI) специально утверждается, что в силу данного документа бывший раб свободным и римским гражданином (ingenuum civemque Romanum). Поэтому можно думать, что закон Хиндасвинта отражает уже новую стадию положения отпущенника, когда подлинно свободным человеком он уже не считается.

Середина VII в. представляется если не переломным моментом, то важным этапом в развитии института отпущенничества и рабства.